Материал подготовила В. Ю. Зангирова

Из этого вытекает три следствия. Во-первых, условие эквивалентности должно включаться в само определение а. Во-вторых, понятие «эквивалентность» приобретает оценочный характер: «хорошим», или «правильным», ом признается только эквивалентный . В-третьих, поскольку эквивалентность является условием а, задача заключается в том, чтобы определить это условие, указав, в чем заключается ческая эквивалентность, что должно быть обязательно сохранено при е.

В поиске ответа на последний вопрос в современном оведении можно обнаружить три основных подхода к определению понятия «эквивалент». До последнего времени в оведении ведущее место принадлежало лингвистическим теориям а, в которых доминирует традиционное представление о том, что главную роль в е играют языки. При таком подходе задачи чика могут быть сведены к максимально точной передачи текста оригинала языком а в его полном объёме. Некоторые определения а фактически подменяют эквивалентность тождественностью, утверждая, что должен полностью сохранять содержание оригинала. А. В. Федоров, например, используя вместо «эквивалентности» термин «полноценность», говорит, что эта полноценность включает «исчерпывающую передачу смыслового содержания подлинника» . Однако этот тезис не находит подтверждения в наблюдаемых фактах, и его сторонники вынуждены прибегать к многочисленным оговоркам, которые фактически противоречат исходному определению. Так, Бархударов оговаривает, что о неизменности «можно говорить лишь в относительном смысле», что «при е неизбежны потери, т. е. имеет место неполная передача значений, выражаемых текстом подлинника». Отсюда Бархударов делает закономерный вывод, что «текст а никогда не может быть полным и абсолютным эквивалентом текста подлинника» .

Третий подход к определению ческой эквивалентности можно назвать эмпирическим, он представлен в работах В. Н. Комиссарова. Суть его заключается в том, чтобы не пытаться решать, в чем должна состоять общность а и оригинала, а сопоставить большое число реально выполненных ов с их оригиналами и выяснить, на чем основывается их эквивалентность. Проделав такой эксперимент, Комиссаров сделал вывод о том, что степень смысловой близости к оригиналу у разных ов неодинакова, и их эквивалентность основывается на сохранении разных частей содержания оригинала . В своей книге «Теория а (лингвистические аспекты)» В. Н. Комиссаров сформулировал теорию уровней эквивалентности, согласно которой в процессе а устанавливаются отношения эквивалентности между соответствующими уровнями оригинала и а. Комиссаров выделил в плане содержания оригинала и а пять содержательных уровней.

1. Уровень цели коммуникации. Любой текст выполняет какую-то коммуникативную функцию: сообщает какие-то факты, выражает эмоции, устанавливает контакт между собеседниками, требует от слушателя какой-то реакции или действий и т. п. Наличие в процессе коммуникации подобной цели определяет общий характер передаваемых сообщений и их языкового оформления. Эквивалентность ов первого типа заключается в сохранении только той части содержания оригинала, которая указывает на общую речевую функцию текста в акте коммуникации и является целью коммуникации. Переводы на таком уровне эквивалентности выполняются, когда более детальное воспроизведение содержания невозможно, а также тогда, когда такое воспроизведение приведет рецептора а к неправильным выводам, вызовет у него совсем другие ассоциации, чем у рецептора оригинала, и тем самым помешает правильной передаче цели коммуникации. Для отношений между оригиналами и ами этого типа характерны:

отсутствие реальных или прямых логических связей между сообщениями в оригинале и е, которые позволили бы утверждать, что в обоих случаях «сообщается об одном и том же»;
наименьшая общность содержания оригинала и а по сравнению со всеми иными ами, признаваемыми эквивалентными.

2. Уровень описания ситуации. В этом типе эквивалентности общая часть содержания оригинала и а не только передает одинаковую цель коммуникации, но и отражает одну и ту же внеязыковую ситуацию, т. е. совокупность объектов и связей между объектами, описываемая в высказывании. Любой текст содержит информацию о чем-то, соотнесен с какой-то реальной или воображаемой ситуацией. Коммуникативная функция текста не может осуществляться иначе, как через посредство ситуативно-ориентированного сообщения. Более полное воспроизведение содержания оригинала далеко не означает передачи всех смысловых элементов оригинала. Сохранение указания на одинаковую ситуацию сопровождается в ах этого типа значительными структурно-семантическими расхождениями с оригиналом. Одна и та же ситуация может описываться через различные комбинации присущих ей особенностей. Следствием этого является возможность и необходимость отождествления ситуаций, описываемых с разных сторон. В языке появляются наборы высказываний, которые воспринимаются носителями языка как синонимичные, несмотря на полное несовпадение составляющих их языковых средств. Люди способны осознавать идентичность ситуаций, описанных совершенно различными способами. Для второго типа эквивалентности характерна идентификация в оригинале и е одной и той же ситуации при изменении способа ее описания. Основой смыслового отождествления разноязычных текстов служит здесь универсальный характер отношений между языком и экстралингвистической реальностью. Второй тип эквивалентности представлен ами, смысловая близость которых к оригиналу также не основывается на общности значений использованных языковых средств. В подобных высказываниях большинство слов и синтаксических структур оригинала не находит непосредственного соответствия в тексте а. Таким образом, для отношений между оригиналами и ами этого типа характерны:
несопоставимость лексического состава и синтаксической организации;
невозможность связать лексику и структуру оригинала и а отношениями семантического перефразирования или синтаксической ии;
сохранение в е цели коммуникации;
сохранение в е указания на ту же самую ситуацию.

3. Уровень высказывания. Сопоставление оригиналов и ов этого типа обнаруживает следующие особенности:
отсутствие параллелизма лексического состава и синтаксической структуры;
невозможность связать структуры оригинала и а отношениями синтаксической ии;
сохранение в е цели коммуникации и идентификации той же ситуации, что и в оригинале;
сохранение в е общих понятий, с помощью которых осуществляется описание ситуации в оригинале.

Последнее положение доказывается возможностью семантического перефразирования сообщения оригинала в сообщение а, выявляющего общность основных сем. Сохранение способа описания ситуации подразумевает указание на ту же ситуацию, а приравнивание описываемых ситуаций предполагает, что этим достигается и воспроизведение цели коммуникации оригинала. Общность основных понятий означает сохранение структуры сообщения, когда для описания ситуации в оригинале и е выбираются одни и те же ее признаки. Если в предыдущих типах эквивалентности в е сохранялись сведения относительно того, «для чего сообщается содержание оригинала» и «о чем в нем сообщается», то здесь уже передается и «что сообщается в оригинале», т. е. какая сторона описываемой ситуации составляет объект коммуникации.

4. Уровень сообщения. В данном типе, наряду с тремя компонентами содержания, которые сохраняются в третьем типе, в е воспроизводится и значительная часть значений синтаксических структур оригинала. Структурная организация оригинала даёт определенную информацию, входящую в общее содержание имого текста. Синтаксическая структура высказывания обусловливает возможность использования в нем слов определенного типа в определенной последовательности и с определенными связями между отдельными словами, а также во многом определяет ту часть содержания, которая выступает на первый план в акте коммуникации. Поэтому максимально возможное сохранение синтаксической организации оригинала при е способствует более полному воспроизведению содержания оригинала. Кроме того, синтаксический параллелизм оригинала и а дает основу для соотнесения отдельных элементов этих текстов. Использование в е аналогичных синтаксических структур обеспечивает инвариантность синтаксических значений оригинала и а. Таким образом, отношения между оригиналами и ами четвертого типа эквивалентности характеризуются следующими особенностями:
значительным, хотя и неполным параллелизмом лексического состава - для большинства слов оригинала можно отыскать соответствующие слова в е с близким содержанием;
использованием в е синтаксических структур, аналогичных структурам оригинала или связанных с ними отношениями синтаксического варьирования, что обеспечивает максимально возможную передачу в е значения синтаксических структур оригинала;
сохранением в е цели коммуникации, указания на ситуацию и способа ее описания.

При невозможности полностью сохранить синтаксический параллелизм несколько меньшая степень инвариантности синтаксических значений достигается путем использования в е структур, связанных с аналогичной структурой отношениями синтаксического варьирования. В четвертом типе эквивалентности отмечаются три основных вида такого варьирования:
использование синонимичных структур, связанных отношениями прямой или обратной ии;
использование аналогичных структур с изменением порядка слов;
использование аналогичных структур с изменением типа связи между ними.

5. Уровень языковых знаков. В последнем типе эквивалентности достигается максимальная степень близости содержания оригинала и а, которая может существовать между текстами на разных языках. Для отношений между оригиналами и ами этого типа характерно:
высокая степень параллелизма в структурной организации текста;
максимальная соотнесённость лексического состава: в е можно указать соответствия всем знаменательным словам оригинала;
сохранение в е всех основных частей содержания оригинала.

Таким образом, согласно теории В. Н. Комиссарова эквивалентность а заключается в максимальной идентичности всех уровней содержания текстов оригинала и а. Единицы оригинала и а могут быть эквивалентны друг другу на всех пяти уровнях или только на некоторых из них. Полностью или частично эквивалентные единицы и потенциально равноценные высказывания объективно существуют в исходящем языке и в языке а, однако их правильная оценка, отбор и использование зависят от знаний, умений и творческих способностей чика, от его умения учитывать и сопоставлять всю совокупность языковых и экстралингвистических факторов. В процессе а чик решает сложную задачу нахождения и правильного использования необходимых элементов системы эквивалентных единиц, на основе которой создаются коммуникативно равноценные высказывания в двух языках. Комиссаров также различает потенциально достижимую эквивалентность, под которой понимается максимальная общность содержания двух разноязычных текстов, допускаемая различиями языков, на которых созданы эти тексты, и ческую эквивалентность - реальную смысловую близость текстов оригинала и а, достигаемую чиком в процессе а. Пределом ческой эквивалентности является максимально возможная (лингвистическая) степень сохранения содержания оригинала при е, но в каждом отдельном е смысловая близость к оригиналу в разной степени и разными способами приближается к максимальной. Различия в системах исходного языка и языка а и особенностях создания текстов на каждом из этих языков в разной степени могут ограничивать возможность полного сохранения в е содержания оригинала. Поэтому ческая эквивалентность может основываться на сохранении (и соответственно утрате) разных элементов смысла, содержащихся в оригинале. В зависимости от того, какая часть содержания передается в е для обеспечения его эквивалентности, различаются разные уровни (типы) эквивалентности. Но главным остаётся то, что на любом уровне эквивалентности может обеспечивать межъязыковую коммуникацию.

ЛИТЕРАТУРА:

Коммуникативно-функциональная эквивалентность является понятием относительным, одним из важных, но не основных компонентов понятия ческой эквивалентности.

Следует решительно подчеркнуть, что главное в любом е - это передача смысловой информации текста. Все остальные ее виды и характеристики, функциональные, стилистические (эмоциональные), стилевые, социолокадьные и т. п. не могут быть переданы без воспроизведения смысловой информации, так как все остальное содержание компонентов сообщения наслаивается на смысловую информацию, извлекается из нее, подсказывается ею, трансформируется в образные ассоциации и т. п.

Из всего сказанного явствует, что, несмотря на стремление чика воссоздать (воспроизвести) как можно полнее содержательную, эмоционально-экспрессивную и эстетическую ценность оригинала и добиться равновеликого с оригиналом воздействия на читателя, ему, чику, можно рассчитывать лишь на относительную эквивалентность художественного а тексту оригинала Эквивалентность воздействия оригинала и а на читателя будут относительными в еще большей степени.

Перевод религиозных текстов связан со сложившейся традицией воссоздания сакральных произведений, для которой характерны использования богословской терминологии, устоявшихся оборотов и штампов, архаизация текстов, интерпретация символов, аллюзий, введение во многих случаях буквализмов, обусловленных боязнью исказить священный текст и т. п. Эти факторы приводят к различиям в текстах оригинала и а и относительной эквивалентности текста на языке а.

Эквивалентность перевода при передаче функционально-ситуативного содержания оригинала

Комиссаров В. Н.

Следует различать потенциально достижимую эквивалентность, под которой понимается максимальная общность содержания двух разноязычных текстов, допускаемая различиями языков, на которых созданы эти тексты, и ческую эквивалентность - реальную смысловую близость текстов оригинала и а, достигаемую чиком в процессе а. Пределом ческой эквивалентности является максимально возможная (лингвистическая) степень сохранения содержания оригинала при е, но в каждом отдельном е смысловая близость к оригиналу в разной степени и разными способами приближается к максимальной.

Различия в системах ИЯ и ПЯ и особенностях создания текстов на каждом из этих языков в разной степени могут ограничивать возможность полного сохранения в е содержания оригинала. Поэтому ческая эквивалентность может основываться на сохранении (и соответственно утрате) разных элементов смысла, содержащихся в оригинале. В зависимости от того, какая часть содержания передается в е для обеспечения его эквивалентности, различаются разные уровни (типы) эквивалентности. На любом уровне эквивалентности может обеспечивать межъязыковую коммуникацию.

Любой текст выполняет какую-то коммуникативную функцию: сообщает какие-то факты, выражает эмоции, устанавливает контакт между коммуникантами, требует от Рецептора какой-то реакции или действий и т. п. Наличие в процессе коммуникации подобной цели определяет общий характер передаваемых сообщений и их языкового оформления. Сравним такие отрезки речи, как: «На столе лежит яблоко», «Как я люблю яблоки!», «Дай мне, пожалуйста, яблоко», «Ты слышишь, что я сказал?». В каждом из этих высказываний, помимо значений отдельных слов и структур и конкретного содержания всего сообщения, можно обнаружить и обобщенное функциональное содержание: констатацию факта, экспрессию, побуждение, поиск контакта. Текст может последовательно или одновременно выполнять несколько коммуникативных функций - приведенные выше высказывания могут составить единый связный текст, - но он не может не иметь в своем содержании функциональной задачи (цели коммуникации), не утратив своей коммуникативности, т. е. не перестав быть результатом акта речевой коммуникации.

Часть содержания текста (высказывания), указывающая на общую речевую функцию текста в акте коммуникации, составляет его цель коммуникации. Она представляет собой «производный» («подразумеваемый» или «переносный») смысл, присутствующий в нем как бы в скрытом виде, выводимый из всего высказывания как смыслового целого. Отдельные языковые единицы участвуют в создании такого смысла уже не непосредственно через свое собственное значение, а опосредственно, составляя с другими единицами смысловое целое, которое служит основой для выражения с его помощью дополнительного смысла. Воспринимая высказывание, Рецептор должен не только понять значение языковых единиц и их связь друг с другом, но и сделать определенные выводы из всего содержания, извлечь из него дополнительную информацию, которая сообщает не только что говорит Источник, но и для чего он это говорит, «что он хочет этим сказать».

(1) That"s a pretty thing to say. Постыдился бы!

(2) Не answered the telephone. Он снял трубку.

В (1) речь идет о совершенно разных явлениях, между которыми нельзя усмотреть какой-либо реальной связи. Общность оригинала и а заключается лишь в том, что в обоих случаях можно сделать одинаковые выводы об эмоциональном отношении говорящего к предыдущему замечанию его собеседника. Во (2) несопоставимые языковые средства оригинала и а фактически описывают один и тот же поступок, указывают на одинаковую реальность, поскольку говорить по телефону можно, только сняв трубку. В обоих текстах речь идет о разном, но «об одном и том же». О таких высказываниях в обиходе часто говорят, что они «выражают другими словами одну и ту же мысль».

Для отношений между оригиналами и ами этого типа характерно: 1) несопоставимость лексического состава и синтаксической организации"; 2) невозможность связать лексику и структуру оригинала и а отношениями семантического перефразирования или синтаксической ии;

3) отсутствие реальных или прямых логических связей между сообщениями в оригинале и е, которые позволили бы утверждать, что в обоих случаях «сообщается об одном и том же»;

4) наименьшая общность содержания оригинала и а по сравнению со всеми иными ами, признаваемыми эквивалентными.

Переводы на таком уровне эквивалентности выполняются, когда более детальное воспроизведение содержания невозможно, а также тогда, когда такое воспроизведение приведет рецептора а к неправильным выводам, вызовет у него совсем другие ассоциации, чем у рецептора оригинала, и тем самым помешает правильной передаче цели коммуникации.

Эквивалентность на уровне описания ситуации.

Во втором типе эквивалентности общая часть содержания оригинала и а не только передает одинаковую цель коммуникации, но и отражает одну и ту же внеязыковую ситуацию, т. е. совокупность объектов и связей между объектами, описываемая в высказывании. Любой текст содержит информацию о чем-то, соотнесен с какой-то реальной или воображаемой ситуацией. Коммуникативная функция текста не может осуществляться иначе, как через посредство ситуативно-ориентированного сообщения.

Более полное воспроизведение содержания оригинала далеко не означает передачи всех смысловых элементов оригинала. Сохранение указания на одинаковую ситуацию сопровождается в ах этого типа значительными структурно-семантическими расхождениями с оригиналом. Одна и та же ситуация может описываться через различные комбинации присущих ей особенностей. Следствием этого является возможность и необходимость отождествления ситуаций, описываемых с разных сторон. В языке появляются наборы высказываний, которые воспринимаются носителями языка как синонимичные, несмотря на полное несовпадение составляющих их языковых средств. Люди способны осознавать идентичность ситуаций, описанных совершенно различными способами.

Для второго типа эквивалентности характерна идентификация в оригинале и е одной и той же ситуации при изменении способа ее описания. Основой смыслового отождествления разноязычных текстов служит здесь универсальный характер отношений между языком и экстралингвистической реальностью.

Второй тип эквивалентности представлен ами, смысловая близость которых к оригиналу также не основывается на общности значений использованных языковых средств. В подобных высказываниях большинство слов и синтаксических структур оригинала не находит непосредственного соответствия в тексте а.

Таким образом, для отношений между оригиналами и ами этого типа характерно:

1) несопоставимость лексического состава и синтаксической организации";

Таким образом, отношения между оригиналами и ами четвертого типа эквивалентности характеризуются следующими особенностями:

1) значительным, хотя и неполным параллелизмом лексического состава - для большинства слов оригинала можно отыскать соответствующие слова в е с близким содержанием;

2) использование аналогичных структур с изменением порядка слов;

3) использование аналогичных структур с изменением типа связи между ними.

Эквивалентность на уровне языковых знаков.

В последнем, пятом типе эквивалентности достигается максимальная степень близости содержания оригинала и а, которая может существовать между текстами на разных языках.

Для отношений между оригиналами и ами этого типа характерно:

1) высокая степень параллелизма в структурной организации текста;

2) максимальная соотнесённость лексического состава: в е можно указать соответствия всем знаменательным словам оригинала;

3) сохранение в е всех основных частей содержания оригинала.

К четырем частям содержания оригинала, сохраняемым в предыдущем типе эквивалентности, добавляется максимально возможная общность отдельных сем, входящих в значения соотнесенных слов в оригинале и е. Степень такой общности определяется возможностью воспроизведения в е отдельных компонентов значения слов оригинала, что, в свою очередь, зависит от того, как выражается тот или иной компонент в словах исходного языка и языка а и как в каждом случае на выбор слова в е влияет необходимость передать другие части содержания оригинала.

Заключение.

Говоря о ческой эквивалентности, мы говорим, прежде всего, о возможности передать исходный текст на текст а в максимально полном объёме. Однако, языковое своеобразие любого текста, ориентированность его содержания на определенную аудиторию, которая обладает лишь ей присущими «фоновыми» знаниями и культурно-историческими особенностями, не может быть с абсолютной полнотой «воссоздано» на другом языке. Именно поэтому

В современном переводоведении эквивалентность означает максимально близкое соответствие текста перевода тексту оригинала.

В истории перевода предлагались различные концепции эквивалентности. Остановимся на некоторых из них.

Концепция формального соответствия. Концепция формального соответствия культивировалась в монастырях I-XIII вв. и как традиционный метод перевода религиозных книг с некоторыми поправками дошла до наших дней. Формальное соответствие текста перевода оригиналу, его малопонятность соответствовала представлению о непознаваемости божественной сути.

В области перевода данная концепция и сейчас используется тогда, когда культ искусства перерастает в религиозное поклонение. С этим связана, например, переводческая позиция русского поэта второй половины XIX в. А. А. Фета, благоговевшего перед подлинником и предлагавшего копировать формальную сторону подлинника, чтобы читатель мог угадать за ним силу оригинала (И.С.Алексеева).

Формальный принцип перевода превратился в догму в СССР в 1930-1950-х гг. и носил отчасти принудительный характер. Многие переводы этой поры читателем не воспринимались и теперь забыты, поскольку обилие внутриязыковой информации блокировало эстетическую информацию подлинника.

Концепция нормативно-содержательного соответствия. Эта концепция эквивалентности имеет два основных принципа: 1) максимально полная передача содержания; 2) соблюдение норм языка перевода. Наиболее определенно ее суть выразил Мартин Лютер в XVI в., призывая переводить тем языком, на котором говорят простые люди. Перевод лютеровской Библии поначалу вызвал шок, но сам принцип уже в XVI в. был воспринят в Европе и породил новые переводы Библии на национальные языки.

Окончательно эта концепция сформировалась с утверждением в европейских языках литературной нормы и формированием языков науки и распространением научных текстов, где коммуникативное задание сводится к передаче когнитивной информации.

Концепция эстетического соответствия. Эта концепция особенно характерна для XVII-XVIII вв., когда утверждалась необходимость создания посредством перевода идеального текста, соответствующего некоему эстетическому идеалу. В результате, в переводе доминировал независимый от особенностей оригинала устойчивый состав эстетической информации, служащей иллюстрацией к принципам идеальной эстетики.

Концепция полноценности перевода. Концепция полноценного перевода формировалась на протяжении XIX-XX вв. на основе практики письменного художественного перевода. Таким был перевод в эпоху романтизма, который ориентировался на передачу национального своеобразия. В середине XX в. авторами окончательного варианта концепции стали А. В. Федоров и Я. И. Рецкер. Концепция полноценного перевода предполагает подразделение всех элементов исходного текста на содержание и средства его выражения. В качестве параметров полноценного перевода выдвигаются: 1) исчерпывающая передача содержания; 2) передача содержания равноценными по функции средствами. На этой концепции сейчас, в целом, основывается перевод художественных текстов.

Теория уровней эквивалентности . В содержании текста выделяется ряд последовательных уровней, отличающихся по характеру информации, а отношения эквивалентности устанавливаются между аналогичными уровнями содержанием текстов ИЯ и ПЯ.

В.Н. Комиссаров выделяет следующие типы эквивалентных отношений между текстами оригинала и перевода: (1) эквивалентность на уровне цели коммуникации, характеризующаяся наименьшей общностью содержания оригинала и перевода; (2) эквивалентность на уровне описания ситуации, характеризующаяся несколько большей общностью содержания разноязычных текстов, так как в обоих текстах говорится об одном и том же; (3) эквивалентность на уровне способа описания ситуации, при которой кроме общности цели коммуникации и общности ситуации сохраняются и понятия, с помощью которых была описана ситуация в исходном тексте; (4) эквивалентность на уровне структурной организации высказывания, при которой к описанным выше общим компонентам добавляется инвариантность синтаксических структур оригинала и перевода.

Концепция динамической эквивалентности. Концепция динамической эквивалентности была сформулирована в конце 1950-х гг. американским ученым Юджином Найдой. Эквивалентность в данной концепции устанавливается путем выявления сходства реакции получателя исходного текста на родном языке и реакции получателя того же текста на языке перевода.

Понятие динамической эквивалентности сходно с понятием функциональной эквивалентности , выдвинутым российским ученым А. Швейцером в начале 1970-х гг., который предлагает рассматривать функциональную доминанту текста как инвариант перевода. По А.Швейцеру, создание эквивалентного перевода возможно путем выявления превалирующих характеристик текста и определения средств их выражения - функциональных доминант: денотативной, экспрессивной, поэтической, металингвистической (когда в содержании участвуют свойства языкового кода — например, игра слов), контактоустанавливающей.

Универсальная модель «скопос». Авторами данной концепции выступили немецкие теоретики перевода Катарина Райс и Ханс Фермеер в начале 1980-х гг. Основой концепции является понятие «скопос» — греч. «цель». Суть ее сводится к тому, что для достижения эквивалентности необходимо достигнуть цели переводческой деятельности. При этом целью перевода может быть не только полноценная передача содержания подлинника, но и дезориентация реципиента, введение в заблуждение, задача понравиться реципиенту, внедрить посредством перевода чуждую оригиналу политическую идею и т. п. Адекватностьрассматриваетсякак правильный выбор способа перевода, т. е. как параметр процесса перевода.

Неогерменевтическая универсальная модель перевода. В центре этой концепции — концепция понимания, с которого начинается и которым завершается перевод. Сначала переводчик постигает исходный текст, а затем осуществляет повторное понимание в расчете на иноязычного получателя с учетом ролевых и социально-психологических установок.

В предыдущем параграфе мы определили, что такое переводческая эквивалентность и какова её несомненная важность для самого процесса перевода.

Эквивалентность, как показал наш анализ работ В.Н. Комисарова, В. Коллера, С.В. Тюленева, А.Л. Семенова, В.В. Сдобникова - понятие комплексное; для ее описания исследователи применяют целую палитру параметров.

Достижение эквивалентности (адекватности) в каждом акте перевода определяется выбором стратегии, который переводчик делает на основе учета ряда факторов, составляющую переводческую ситуацию.

Стремясь к максимальному подобию, следует подробнее изучить уровни эквивалентности перевода и условия её достижения.

Как считает В.Н. Комисаров, из числа этих факторов наибольшее значение имеет цель перевода, тип переводимого текста и характер предполагаемого рецептора перевода.

А В. Коллер, называет 5 факторов, задающих определенные условия достижения эквивалентности:

• 1. Внеязыковое понятийное содержание, передаваемое с помощью текста, и ориентированная на него денотативная эквивалентность.
• 2. Передаваемые текстом коннотации, обусловленные стилистичес кими, социолектальными, географическими факторами, и ориентированная на них коннотативная эквивалентность.
• 3. Текстовые и языковые нормы и ориентированная на них тек-стонормативная эквивалентность
• 4. Реципиент (читатель), на которого должен быть «настроен» перевод, - прагматическая эквивалентность.
• 5. Определенные эстетические, формальные и индивидуальные свойства текста - и ориентированная на них формально-эстетическая эквивалентность .

Все эти факторы так или иначе отразились в разнообразных концепциях эквивалентности.

Так, Семенов предлагает систематизировать уровни эквивалентности исходя из различных уровней лингвистической организации текста. Эти уровни могут быть следующими:

• · Стилистическая эквивалентность перевода - это функциональная, по сферам употребления, и экспрессивная эквивалентность языковых средств перевода языковым средствам оригинала.
• · Лексическая эквивалентность - семантически верная передача значений лексических единиц текста оригинала в тексте перевода.
• · Грамматическая эквивалентность характеризуется точной передачей значений грамматических единиц текста оригинала в тексте перевода единицами соответствующего языкового уровня.
• · Семантическая эквивалентность означает равнозначность плана содержания единиц языка перевода и языка оригинала. Иначе говоря, семантическая эквивалентность подразумевает смысловое соответствие.
• · Формальная эквивалентность - это соответствие единиц перевода единицам оригинала по признаку принадлежности к одним и тем же формальным категориям.

Далее мы находим необходимым обратиться к классификации, предложенной В. Н. Комиссаровым, в которой он с иного ракурса освещает данный вопрос. Классификация В.Н. Комиссарова достаточно подробна, а после анализа значительного объёма литературы, мы пришли к выводу о том, что она является и наиболее полной, поскольку другие авторы в своих работах либо ссылаются на классификацию этого автора, либо их классификации аналогичны ей.

Согласно определению, данному В. Н. Комиссаровым, пределом переводческой эквивалентности является максимально возможная лингвистическая степень сохранения содержания оригинала при переводе, но в каждом отдельном переводе смысловая близость к оригиналу в разной степени и разными способами приближается к максимальной.

В. Н. Комиссаров выделяет 5 типов эквивалентности:

Эквивалентность первого типа заключается в сохранении только той части содержания оригинала, которая составляет цель коммуникации. Для отношений между оригиналами и переводами этого типа характерны:

несопоставимость лексической и синтаксической организаций;

невозможность связать лексику и структуру оригинала и перевода отношениями семантического перефразирования или синтаксической трансформации;

отсутствие реальных или прямых логических связей между сообщениями в оригинале и переводе;

наименьшая общность содержания оригинала и перевода.

You are preaching to the choir - (Ты проповедуешь хору) - Я это уже и без тебя знаю. В этом случае произошла полная замена одного высказывания другим.

Переводы на этом уровне эквивалентности выполняются в тех случаях, когда более детальное воспроизведение содержания невозможно, либо когда такое воспроизведение приведет рецептора перевода к неправильным выводам, вызовет у него совсем другие ассоциации, чем урецептора оригинала, и тем самым помешает правильной передаче цели коммуникации.

Второй тип эквивалентности представлен переводами, смысловая близость которых к оригиналу также не основывается на общности значений использованных языковых средств, но, тем не менее, между оригиналами и переводами этой группы существует большая общность содержания, чем при эквивалентности первого типа.

Вот несколько примеров переводов такого типа:

ЛыМэБЛµз»° - Он снял трубку.

You see one bear, you have seen them all - Все медведи похожи друг на друга .

Широкое распространение в переводах эквивалентности второго типа объясняется тем, что в каждом языке существуют предпочтительные способы описания определенных ситуаций, которые оказываются совершенно неприемлемыми для других языков. По-китайски говорят: АґИПК¶Т»ПВ¶щ(давайте немножко познакомимся), но по-русски это звучит нелепо, поэтому вполне возможно сказать: давайте познакомимся.

Для отношений между оригиналами и переводами второго типа характерны первые два признака первого типа эквивалентности, а также:

сохранение в переводе цели коммуникации - обязательного условия эквивалентности.

сохранение в переводе указания на ту же самую ситуацию, что доказывается существованием между разноязычными сообщениями прямой реальной или логической связи.

Необходимо отметить, что широкое распространение в переводах эквивалентности второго типа объясняется тем, что в каждом языке существуют предпочтительные способы описания определенных ситуаций, которые оказываются совершенно неприемлемыми для других языков. Известно, что у одних народов кивок головой означает утверждение, а у других - отрицание. Отсюда следует, что описание этого жеста может по-разному пониматься представителями разных народов. Сообщение, что кто-то поехал по правой стороне улицы, свидетельствует для английского Рецептора о нарушении правил и кажется тривиальным для жителя страны, где принято правостороннее движение.

Третий тип эквивалентности включает в себя первых две черты первого уровня, особенность второго уровня, а именно - отсутствие параллелизма лексического состава и синтаксической структуры. Кроме того, для этого уровня характерно сохранение в переводе общих понятий, с помощью которых осуществляется описание ситуации в оригинале, т.е. сохранение той части содержания исходного текста, которую мы назвали «способом описания ситуации».

Scrubbing makes me bad - tempered. - От мытья полов у меня характер портиться.

They had their backs to the sunshine now. - Теперь солнце светило им в спину.

В переводах третьего типа наблюдается как полное совпадение структуры сообщения, так и использование в переводе синонимичной структуры, связанной с исходной отношениями семантического перефразирования.

В описанных выше трех типах эквивалентности общность содержания оригинала и перевода заключалась в сохранении основных элементов содержания текста. В первом типе эквивалентности в переводе сохраняется только первая из указанных частей содержания оригинала (цель коммуникации, во втором типе - первая и вторая (цель коммуникации и описание ситуации, в третьем - все три части (цель коммуникации, описание ситуации и способ ее описания).

Четвёртый тип эквивалентности, наряду с тремя компонентами содержания, которые сохраняются в третьем типе, в переводе воспроизводит и значительную часть значений синтаксических структур оригинала, что Кроме того, синтаксический параллелизм оригинала и перевода дает основу для соотнесения отдельных элементов этих текстов.

Четвертый уровень эквивалентности, кроме того, характеризуется значительным параллелизмом лексического состава и сохранением в переводе всех трех частей содержания оригинала (так же характерных для предыдущего типа эквивалентности): цели коммуникации, указания на ситуацию и способа ее описания.

The house was sold for eighty thousand dollars - Дом был продан за восемьдесят тысяч долларов.

В·±ЯµДКч¶јИГМЁ·зґµµ№БЛЎЈ- Все деревья на улице были погнуты тайфуном.

The port can be entered by big ships only during the tide. - Большие корабли могут заходить в порт только во время прилива.

Для четвертого типа эквивалентности характерны:

использование синонимичных структур, связанных отношениями прямой или обратной трансформации;

использование аналогичных структур с изменением порядка слов. При этом порядок слов может служить либо для оформления грамматической категории, либо обеспечивать смысловую связь между высказываниями, либо указывать на эмоциональный характер высказывания,

использование аналогичных структур с изменением типа связи между ними.

Синтаксическое варьирование в рамках эквивалентности четвертого типа может носить комплексный характер, когда при переводе одновременно изменяются синтаксические структуры, порядок слов и тип синтаксического целого.

В последнем, пятом типе эквивалентности достигается максимальная степень близости содержания оригинала и перевода, которая может существовать между текстами на разных языках. Этот тип эквивалентности обнаруживается в следующих примерах:

ОТФЪґуС§їґјыЛы - Я видел его в институте.

She slammed the door in his face. - Она захлопнула дверь перед его носом.

ЛыЦЄµАОТµДЛјПл - он знает мои мысли.

Для отношений между оригиналами и переводами этого типа характерно:

высокая степень параллелизма в структурной организации текста;

максимальная соотнесенность лексического состава: в переводе можно указать соответствия всем знаменательным словам оригинала;

сохранение в переводе всех основных частей содержания оригинала.

К четырем частям содержания оригинала, сохраняемым в предыдущем типе эквивалентности, добавляется максимально возможная общность отдельных сем, входящих в значения соотнесенных слов в оригинале и переводе. Степень такой общности определяется возможностью воспроизведения в переводе отдельных компонентов значения слов оригинала, что, в свою очередь, зависит от того, как выражается тот или иной компонент в словах ИЯ и ПЯ и как в каждом случае на выбор слова в переводе влияет необходимость передать другие части содержания оригинала.

Наибольшую роль в передаче коннотативного аспекта семантики слова оригинала играют его эмоциональный, стилистический и образный компоненты.

Эквивалентность пятого типа предполагает сохранение в переводе и стилистической характеристики оригинала. Однако нередко соответствующие друг другу по основному содержанию слова двух языков принадлежат к разным типам речи, и стилистический компонент значения слова оригинала оказывается утраченным в переводе. Но такое нарушение может быть легко компенсировано, поскольку этот компонент может быть воспроизведен в переводе иного слова в пределах высказывания или даже в одном из соседних высказываний, обеспечивая необходимую степень стилистической эквивалентности. Такого рода компенсация просто необходима при переводе художественной литературы, где особенно важно сохранить стилистические особенности оригинала, о чём мы будет более подробно говорить во второй главе нашей работы.

Достижение переводческой эквивалентности, так же требует, умения произвести многочисленные и качественно разнообразные межъязыковые преобразования - переводческие трансформации. Как показал наш анализ литературы по переводоведению Л.К. Латышева и В. Н. Коммисарова, все виды таких преобразований можно свести к четырём основным элементарным типам:

Перестановки - это изменение расположения языковых элементов - слов, словосочетаний, частей сложного предложения и самостоятельных предложений - в тексте перевода по сравнению с текстом подлинника.

I get exited every time I see a piano. - Каждый раз когда я вижу пианино, я волнуюсь.

ЦР№ъИЛТСѕ­П°№ЯїйІНЎЈ- Система быстрого питания стала привычным делом для китайцев.

2. Замены - наиболее распространенный и многообразный вид переводческой трансформации. Замены бывают как лексические, так и грамматические. К последним относятся следующие типы: а) замена форм слова; б) замена частей речи; в) замена членов предложения (перестройка синтаксической структуры предложения); г) синтаксические замены в сложном предложении.

He is a poor swimming. - Он плохо плавает.

ЧоєГµДІъЖ·КЗККУ¦КРіЎµДІъЖ·ЎЈ- Самая лучшая продукция это та, которая соответствует требованиям на местном рынке.

Her haer is fair and long. - У нее длинные, светлые волосы.

3. Добавления. Этот тип переводческой трансформации основан на восстановлении при переводе опущенных в ИЯ «уместных слов» (appropriate words).

I came back to inform you. - Я вернулся, чтобы сообщить тебе, что - то важное.

ПЦФЪІ»Т»СщБЛЎЈ - Сейчас уже конечно все не так.

The last he has seen legs like that was when the Yale Cinema Club had shown a rerun of Ann Bancroft in the “Graduate” . - Последний раз когда он видел такие ножки в Ельском клубе на повторе фильма «Выпускники» с Анн Бэнкрофт в главной роли.

4. Опущение - явление, прямо противоположное добавлению.

He has not seen his father for a long time. - Он давно не видел отца.

НкИ«ОчКЅїмІН·зёсµДїПµВ»щ¶ФЦР№ъИЛАґЛµјґРВПКУЦК±чЦЎЈ - Как говорят и сами китайцы, западный стиль KFC был для них модной новинкой.

More and more people choose to adopt rustic way of life. - Всё больше людей выбирают деревенский образ жизни.

Вывод: Подводя итог вышесказанному, мы можем говорить о 5-ти факторах, без которых невозможно достижение эквивалентности:

• · внеязыковое понятийное содержание;
• · стилистические, социолектальные и географические факторы;
• · текстовые и языковые нормы;
• · реципиент (читатель);
• · эстетические, формальные и индивидуальные свойства текста.

Эквивалентность соблюдается на стилистическом, лексическом, грамматическом, семантическом и формальном уровнях. Кроме того, эквивалентность перевода может считаться максимально полной (согласно классификации Комиссарова, иметь 5-й уровень), при условии сохранения в переводе:

• · цели коммуникации;
• · описания ситуации;
• · способа описания ситуации;

Использование переводческих трансформаций - перестановки, замены, добавления, опущения - на указанных выше уровнях также является условием достижения эквивалентности между оригиналом и переводным текстом.

Выводы по первой главе

Проведённый анализ литературы и промежуточные выводы, сделанные по 1-му и второму параграфам 1-главы, позволяют нам утверждать, что первая задача, указанная нами во введении нашей работы, «Определить главные составляющие переводческой эквивалентности», нами выполнена. Мы определили, что переводимость - предпосылка эквивалентности. Под переводимостью же понимается принципиальная возможность перевода текста. Существуют три принципа переводимости: принципиальная неперводимость, абсолютной переводимости и принцип относительной переводимости. Многие исследователи в современной теории перевода не выделяют принципиальных различий между терминами «переводческая эквивалентность» и «переводческая адекватность», рассматривая их как потенциально достижимую переводческую эквивалентность (адекватность), под которой понимается языковое посредничество, репрезентирующее оригинал. Существуют три подхода к понятию эквивалентность (адекватность), знание о которых служит для нас теоретическим основанием нашей практической работы над переводом художественного текста. Достижение эквивалентности (адекватности) в каждом акте перевода определяется выбором стратегии, который переводчик делает на основе учета ряда факторов, составляющую переводческую ситуацию. Так же мы выяснили, что существуют пять факторов, без которых невозможно достижение эквивалентности:

• 1. внеязыковое понятийное содержание;
• 2. стилистические, социолектальные и географические факторы;
• 3. текстовые и языковые нормы;
• 4. реципиент (читатель);
• 5. эстетические, формальные и индивидуальные свойства текста. При которых эквивалентность соблюдается на стилистическом, лексическом, грамматическом, семантическом и формальном уровнях. Но по мимо данных факторов, эквивалентность перевода может считаться максимально полной (согласно классификации Комиссарова, иметь 5-й уровень), при условии сохранения в переводе:
  • · цели коммуникации;
  • · описания ситуации;
  • · способа описания ситуации;
  • · значительной части значений синтаксических структур оригинала;
  • · стилистической окрашенности оригинала.

Достижение переводческой эквивалентности, так же требует, умения произвести многочисленные и качественно разнообразные межъязыковые преобразования - переводческие трансформации, таких как перестановки, замены, добавления, опущения.

В.Н. Комиссаров

Одна из главных задач переводчика заключается в максимально полной передаче содержания оригинала, и, как правило, фактическая общность содержания оригинала и перевода весьма значительна.

Следует различать потенциально достижимую эквивалентность , под которой понимается максимальная общность содержания двух разноязычных текстов, допускаемая различиями языков, на которых созданы эти тексты, и переводческую эквивалентность – реальную смысловую близость текстов оригинала и перевода, достигаемую переводчиком в процессе перевода. Пределом переводческой эквивалентности является максимально возможная (лингвистическая) степень сохранения содержания оригинала при переводе, но в каждом отдельном переводе смысловая близость к оригиналу в разной степени и разными способами приближается к максимальной.

Различия в системах ИЯ и ПЯ и особенностях создания текстов на каждом из этих языков в разной степени могут ограничивать возможность полного сохранения в переводе содержания оригинала. Поэтому переводческая эквивалентность может основываться на сохранении (и соответственно утрате) разных элементов смысла, содержащихся в оригинале. В зависимости от того, какая часть содержания передается в переводе для обеспечения его эквивалентности, различаются разные уровни (типы) эквивалентности. На любом уровне эквивалентности перевод может обеспечивать межъязыковую коммуникацию.

Любой текст выполняет какую-то коммуникативную функцию: сообщает какие-то факты, выражает эмоции, устанавливает контакт между коммуникантами, требует от Рецептора какой-то реакции или действий и т.п. Наличие в процессе коммуникации подобной цели определяет общий характер передаваемых сообщений и их языкового оформления. Сравним такие отрезки речи, как: На столе лежит яблоко; Как я люблю яблоки!; Дай мне, пожалуйста, яблоко; Ты слышишь, что я сказал? В каждом из этих высказываний, помимо значений отдельных слов и структур и конкретного содержания всего сообщения, можно обнаружить и обобщенное функциональное содержание: констатацию факта, экспрессию, побуждение, поиск контакта. Текст может последовательно или одновременно выполнять несколько коммуникативных функций – приведенные выше высказывания могут составить единый связный текст – но он не может не иметь в своем содержании функциональной задачи (цели коммуникации), не утратив своей коммуникативности, т.е. не перестав быть результатом акта речевой коммуникации.

Часть содержания текста (высказывания), указывающая на общую речевую функцию текста в акте коммуникации, составляет его цель коммуникации. Она представляет собой "производный" ("подразумеваемый" или "переносный") смысл, присутствующий в нем как бы в скрытом виде, выводимый из всего высказывания как смыслового целого. Отдельные языковые единицы участвуют в создании такого смысла уже не непосредственно через свое собственное значение, а опосредственно, составляя с другими единицами смысловое целое, которое служит основой для выражения с его помощью дополнительного смысла. Воспринимая высказывание, Рецептор должен не только понять значение языковых единиц и их связь друг с другом, но и сделать определенные выводы из всего содержания, извлечь из него дополнительную информацию, которая сообщает не только что говорит Источник, но и для чего он это говорит, "что он хочет этим сказать".

Эквивалентность переводов первого типа заключается в сохранении только той части содержания оригинала, которая составляет цель коммуникации:

1. Maybe there is some chemistry between us that doesn"t mix. - Бывает, что люди не сходятся характерами.

2. That"s а pretty thing to say. - Постыдился бы!

3. Those evening bells, those evening bells, how many a tale their music tells. - Вечерний звон, вечерний звон, как много дум наводит он.

В примере (1) цель коммуникации заключалась в передаче переносного значения, которое и составляет главную часть содержания высказывания. Здесь коммуникативный эффект достигается за счет своеобразного художественного изображения человеческих отношений, уподобляемых взаимодействию химических элементов. Подобное косвенное описание данной информации признано переводчиком неприемлемым для ПЯ и заменено в переводе другим, несколько менее образным высказыванием, обеспечивающим, однако, необходимый коммуникативный эффект.

В примере (2) цель коммуникации заключается в выражении эмоций говорящего, который возмущен предыдущим высказыванием собеседника. Для воспроизведения в переводе этой цели переводчик использовал одну из стереотипных фраз, выражающих возмущение в русском языке, хотя составляющие ее языковые средства не соответствуют единицам оригинала.

И, наконец, в примере (3) общей функцией оригинала, которую переводчик стремится всеми средствами сохранить, является поэтическое воздействие, основанное на звукописи, рифме и размере. Ради воспроизведения этой информации исходное сообщение заменяется другим, обладающим необходимыми поэтическими качествами.

Как видно из указанных примеров, цель коммуникации представляет собой наиболее общую часть содержания высказывания, свойственную высказыванию в целом и определяющую его роль в коммуникативном акте.

1. несопоставимость лексического состава и синтаксической организации;

2. невозможность связать лексику и структуру оригинала и перевода отношениями семантического перефразирования или синтаксической трансформации;

3. отсутствие реальных или прямых логических связей между сообщениями в оригинале и переводе, которые позволили бы утверждать, что в обоих случаях "сообщается об одном и том же";

4. наименьшая общность содержания оригинала и перевода по сравнению со всеми иными переводами, признаваемыми эквивалентными.

Таким образом, в данном типе эквивалентности в переводе как будто говорится "совсем не то" и "совсем не о том", что в оригинале. Этот вывод справедлив в отношении всего сообщения в целом, даже если одно или два слова в оригинале имеют прямые или косвенные соответствия в переводе. Например, к этому типу можно отнести перевод She lifted her nose up in the air - Она смерила его презрительным взглядом, хотя субъекты этих предложений непосредственно соотнесены.

Переводы на таком уровне эквивалентности выполняются как в тех случаях, когда более детальное воспроизведение содержания невозможно, так и тогда, когда такое воспроизведение приведет Рецептора перевода к неправильным выводам, вызовет у него совсем другие ассоциации, чем у Рецептора оригинала, и тем самым помешает правильной передаче цели коммуникации.

Английская пословица А rolling stone gathers no moss описывает ситуацию, легко передаваемую в русском переводе, например: Катящийся камень мха не собирает (или: мхом не обрастает ). Однако из этой ситуации Рецептор перевода не сможет извлечь ту цель коммуникации, которая содержится в оригинале. Для него сама ситуация не указывает достаточно четко, как следует к ней относиться, "хорошо" это или "плохо", что нет мха. В то же время для английского Рецептора ясно, что в этой ситуации мох олицетворяет богатство, добро и что его отсутствие - явление отрицательное. Таким образом, ситуация, описываемая английской пословицей, подразумевает вывод, что следует не бродить по свету, а сидеть дома и копить добро. Эквивалентным переводом будет русская фраза, имеющая ту же эмотивную установку и максимально воспроизводящая стилистическую (поэтическую) функцию оригинала (форму пословицы). Поскольку описание той же ситуации не обеспечивает необходимого результата, приходится использовать сообщение, описывающее иную ситуацию. Попытка удовлетворить указанным требованиям дает примерный перевод: Кому на месте не сидится, тот добра не наживет.

Во втором типе эквивалентности общая часть содержания оригинала и перевода не только передает одинаковую цель коммуникации, но и отражает одну и ту же внеязыковую ситуацию. Ситуацией называется совокупность объектов и связей между объектами, описываемая в высказывании. Любой текст содержит информацию о чем-то, соотнесен с какой-то реальной или воображаемой ситуацией. Коммуникативная функция текста не может осуществляться иначе, как через посредство ситуативно-ориентированного сообщения. Нельзя себе представить связного текста, который был бы "ни о чем", как не может существовать мысль без предмета мысли.

Второй тип эквивалентности представлен переводами, смысловая близость которых к оригиналу также не основывается на общности значений использованных языковых средств. Вот несколько примеров переводов такого типа:

ü He answered the telephone. - Он снял трубку.

ü You are not fit to be in a boat. - Тебя нельзя пускать в лодку.

ü You see one bear, you have seen them all. - Все медведи похожи друг на друга.

В приравниваемых в этих примерах разноязычных высказываниях большинство слов и синтаксических структур оригинала не находит непосредственного соответствия в тексте перевода. Вместе с тем можно утверждать, что между оригиналами и переводами этой группы существует большая общность содержания, чем при эквивалентности первого типа. Сопоставим, например, переводы:

1) That"s а pretty thing to say. - Постыдился бы!

2) He answered the telephone. - Он снял трубку.

В (1) речь идет о совершенно разных явлениях, между которыми нельзя усмотреть какой-либо реальной связи. Общность оригинала и перевода заключается лишь в том, что в обоих случаях можно сделать одинаковые выводы об эмоциональном отношении говорящего к предыдущему замечанию его собеседника. Во (2) несопоставимые языковые средства оригинала и перевода фактически описывают один и тот же поступок, указывают на одинаковую реальность, поскольку говорить по телефону можно, только сняв трубку. В обоих текстах речь идет о разном, но "об одном и том же". О таких высказываниях в обиходе часто говорят, что они "выражают другими словами одну и ту же мысль".

Для отношений между оригиналами и переводами этого типа характерно:

1) несопоставимость лексического состава и синтаксической организации;

2) невозможность связать лексику и структуру оригинала и перевода отношениями семантического перефразирования или синтаксической трансформации;

3) сохранение в переводе цели коммуникации, поскольку, как мы уже установили, сохранение доминантной функции высказывания является обязательным условием эквивалентности;

4) сохранение в переводе указания на ту же самую ситуацию, что доказывается существованием между разноязычными сообщениями прямой реальной или логической связи, позволяющей утверждать, что в обоих случаях "сообщается об одном и том же".

Широкое распространение в переводах эквивалентности второго типа объясняется тем, что в каждом языке существуют предпочтительные способы описания определенных ситуаций, которые оказываются совершенно неприемлемыми для других языков. По-английски говорят: We locked the door to keep thieves out , а по-русски кажется нелепым описывать данную ситуацию подобным образом (запирать дверь, чтобы держать воров снаружи ), но вполне возможно сказать: чтобы воры не проникли в дом . Подчеркивая невозможность для себя каких-либо поступков, англичанин скажет: I am the last man to do it . По-русски невозможно воспроизвести подобное сообщение, назвав кого-либо последним человеком, способным сделать что-либо.

Придется описать в переводе эту ситуацию другим путем, например: Уж я, во всяком случае, этого не сделаю . Необходимость устанавливать при переводе эквивалентность на уровне ситуации может быть связана и с тем, что во многих случаях члены языкового коллектива постоянно применяют лишь один способ описания определенной ситуации. Особенно часто это имеет место в стандартных речевых формулах, предупредительных надписях, общепринятых пожеланиях, выражениях соболезнования и т.д. Услышав просьбу позвать кого-либо к телефону, по-русски спросят: Кто его спрашивает? , а по-английски: Who shall I say is calling? Указать, в какую сторону открывается дверь, нужно по-английски надписью Pull или Push , а по-русски – К себе или От себя . Теоретически можно по-разному предупредить о свежеокрашенном предмете, но по-русски обязательно напишут: Осторожно, окрашено , а по-английски - Wet paint .

Если ситуация, описанная в оригинале, должна быть передана в ПЯ лишь одним строго определенным способом, выбор варианта перевода происходит как бы независимо от способа описания данной ситуации в тексте оригинала, и структура сообщения в переводе оказывается заранее заданной. Естественно, что при этом соответствующие сообщения в оригинале и переводе могут иметь одинаковую структуру лишь в исключительных случаях, когда обязательные способы описания данной ситуации в обоих языках совпадают. В большинстве же случаев обязательность или предпочтительность определенного способа описания ситуации в ПЯ связана с заменой способа ее описания в оригинале, с установлением в переводе эквивалентности второго типа. Вот несколько примеров таких замен из переводов книг английских и американских авторов:

ü Stop, I have а gun! (R. Bradbury). - Стой, я буду стрелять.

ü Reduction on taking а quantity. (J. Galsworthy). - Оптовым покупателям скидка.

ü Peter"s face muscles tightened. (A. Honey). - Питер стиснул зубы.

ü He left the ship on Tuesday. (J.K. Jerome). - Он сошел на берег во вторник.

Отказ от воспроизведения в переводе ситуации, описанной в оригинале, т.е. использование эквивалентности не второго, а первого типа, обусловливается лишь необходимостью сохранения при переводе цели коммуникации в тех случаях, когда описанная ситуация не связана у Рецепторов перевода с необходимыми ассоциациями. В романе Дж. Брэйна "Место наверху" герой, с презрением описывая внешность молодого человека "из низов", говорит, в частности, что у него the face behind the requests on Forces Favourites , т.е. лицо человека, который посылает заявки для исполнения по радио в концерте для военнослужащих. Подобная ситуация вряд ли будет воспринята читателем русского перевода как уничижительная характеристика. Поэтому переводчики (Т. Кудрявцева и Т. Озерская) предпочли установить эквивалентность с совершенно иной ситуацией: такие лица видишь на плакатах .

Особенно важной является способность определенной ситуации вызывать у Рецепторов одного языкового коллектива какие-то дополнительные ассоциации, на основании которых они приходят к строго определенным выводам и заключениям. Иначе говоря, различные ситуации могут получать в рамках культуры данного коллектива особое значение, отличающееся от того значения, которое имеют эти ситуации для членов иных языковых сообществ. Известно, что у одних народов кивок головой означает утверждение, а у других - отрицание. Отсюда следует, что описание этого жеста может по-разному пониматься представителями разных народов. Сообщение, что кто-то поехал по правой стороне улицы, свидетельствует для английского Рецептора о нарушении правил и кажется тривиальным для жителя страны, где принято правостороннее движение.

Третий тип эквивалентности обнаруживается в группе переводов, в которых сохраняются уже три части содержания оригинала: цель коммуникации, указание на ситуацию и способ ее описания. Например:

Scrubbing makes me bad-tempered. - От мытья полов у меня настроение портится.

Сравнивая перевод с оригиналом, мы видим, что в нем использованы те же признаки ситуации и сохранены отношения между ними. В самом деле, в оригинале scrubbing выражает причину, и такую же функцию выполняет русский эквивалент этого слова «мытье полов». По этой причине героиня становится «плохо-характерной», что и выражается в переводе теми же понятиями, хотя и другими частями речи (портиться, становиться другим характер).

В рамках одного способа описания ситуации возможны различные виды семантического варьирования:

Степень детализации описания . Описание ситуации избранным способом может осуществляться с большими или меньшими подробностями. Некоторые признаки непосредственно включаются в высказывание, а другие могут оставаться подразумеваемыми, легко выводимыми из контекста. Различное сочетание названных (эксплицитных) и подразумеваемых (имплицитных) признаков можно обнаружить во всех языках. В этом отношении, например, английские высказывания часто оказываются более имплицитными, чем русские, и то, что в оригинале подразумевается, в переводе должно быть эксплицитно выражено.

The workers demand the improvement of their conditions.

Перевод на русский язык не представляет трудностей, однако при переводе мы обнаруживаем, что по-русски нельзя просто написать «Рабочие требуют улучшения условий», а нужно указать «условий чего» (труда или жизни).

Вот еще один пример из английской газеты:

The workers went on strike in support of their pay claims.

Pay claims – это, конечно, требования зарплаты, но в большинстве случаев идет речь о том, что рабочие вообще не получают зарплату. А тогда подразумеваемый смысл требований очевиден, и в русском переводе будет сказано, что они требуют «повышения зарплаты».

Второй вид семантического варьирования заключается в изменении способа объединения в высказывании описываемых признаков ситуации . Одни и те же признаки могут входить в разные словосочетания. Можно, например, сказать «Он быстро скакал на своем скакуне», соединяя «быстро» с глаголом, а можно объединить это признак с существительным: «он скакал на своем быстром скакуне». Разные языки обладают неодинаковыми возможностями сочетаемости признаков, что отчетливо проявляется в переводе. Вот типичный пример:

Manson climbed into the gig behind a tall black angular horse.

Переводя эту фразу, переводчик неожиданно обнаруживает, что по-русски нельзя сказать «Он сел в коляску позади лошади», поскольку получается, что как будто лошадь тоже сидела в коляске. Придется написать, что он сел в коляску, запряженную этой лошадью. Попутно заметим, что перевод этого предложения ставит перед переводчиком еще некоторые любопытные проблемы. Tall – это, конечно, «высокий», но, по-видимому, по-русски неприемлемо сочетание «высокая лошадь». Это трудно логически объяснить, но «русская лошадь» может быть большой или маленькой, но не высокой. Еще одну загадку задает переводчику прилагательное angular, образованное от существительного angle – «угол». По-русски от слова «угол» можно образовать несколько прилагательных, но лошадь нельзя назвать ни «угловой», ни «угловатой», ни «угольной». Переводчику придется предположить, что «углы» означают выпирающие кости, и выбрать вариант «худая» или «костлявая».

Рассмотрим еще один пример:

He found him in his slippered ease by the fire. Он нашел своего друга отдыхающим в домашних туфлях (тапочках) у камина.

Еще один вид семантического варьирования заключается в изменении направления отношений между признаками . Ситуация может описываться с разных точек зрения с использованием лексических конверсивов: «Профессор принимает экзамен у студентов – Студенты сдают экзамен профессору». И здесь в языках могут обнаруживаться определенные предпочтения, вызывающие соответствующие изменения при переводе:

They had their backs to the sunshine now.

Дословный перевод «Теперь их спины были обращены к солнцу» выглядит по-русски напыщенно и нелепо и в переводе читаем: «Теперь солнце светило им в спину».

Сопоставление оригиналов и переводов этого типа обнаруживает следующие особенности:

1. отсутствие параллелизма лексического состава и синтаксической структуры;

2. невозможность связать структуры оригинала и перевода отношениями синтаксической трансформации;

3. сохранение в переводе цели коммуникации и идентификации той же ситуации, что и в оригинале;

4. сохранение в переводе общих понятий, с помощью которых осуществляется описание ситуации в оригинале, т.е. сохранение той части содержания исходного текста, которую мы назвали "способом описания ситуации".

Четвертый тип эквивалентности обнаруживается в переводах, где, помимо цели коммуникации, указания на ту же ситуацию и способа ее описания, сохраняется и часть значения синтаксических структур исходного текста. В этом типе эквивалентности используются аналогичные структуры, имеющие примерно те же значения в обоих языках. Например:

The house was sold for eighty thousand dollars. Дом был продан за восемьдесят тысяч долларов .

Порой полный параллелизм сохранить не удается, и в этом типе эквивалентности наблюдаются различные случаи синтаксического варьирования. Во-первых, при невозможности использовать аналогичную структуру переводчик выбирает ближайшую синтаксическую форму. Например, русский страдательный залог менее употребителен, чем английский пассив, и английским пассивным структурам нередко соответствуют в русских переводах формы действительного залога.

The port can be entered by big ships only during the tide. - Большие корабли могут входить в порт только во время прилива.

так, в английском языке относительно фиксированный порядок слов определяет место отдельных членов предложения, а в русском языке меняется в зависимости от коммуникативного членения предложения (тема-рематических отношений), которое в английском языке выражается, в частности, при помощи артикля. В простых неэмфатических предложениях рематическая часть тяготеет к концу фразы. Поэтому при переводе английского The boy entered the room, где определенный артикль при первом слове указывает на то, что это – тема, в переводе может быть сохранен порядок слов: «Мальчик вошел в комнату». В этом же предложении наличие неопределенного артикля A boy entered the room приведет к изменению порядка слов в переводе – «В комнату вошел мальчик».

Отметим еще один вид синтаксического варьирования: изменение типа предложения . Нередко в языке имеется выбор между простым, сложноподчиненным и сложносочиненным предложениями. Так, можно сказать «Начался дождь. Мы пошли домой» или «Начался дождь, и мы пошли домой» или «Так как начался дождь, мы пошли домой». Сопоставительный анализ показывает, что стилистические особенности текста могут побудить переводчика изменить тип предложения. Например, в русских переводах английских технических текстов простые предложения нередко заменяются сложными: “The installation must function at low temperatures. The engineers should take in into account” – «Разработчики должны учитывать, что установка будет работать при низких температурах».

Пятый тип эквивалентности наблюдается в переводах, в которых близость к оригиналу будет наибольшей, поскольку в них переводчик стремится как можно полнее воспроизвести значения слов оригинала с помощью дословного перевода:

I saw him at the theater. – Я видел его в театре.

Этот тип эквивалентности встречается достаточно часто, но достижение эквивалентности на уровне семантики слова ограничивается несовпадением значений слов разных языках. Переводческие проблемы возникают в связи с каждым из трех основных макрокомпонентов семантики слова: денотативного, коннотативного и внутриязыкового значений.

В теории перевода и переводческой деятельности одной из основных проблем является проблема переводимости – непереводимости.

Существует много точек зрения в этом плане. Проблема переводимости – одна из старейших теоретических проблем перевода. Эта проблема возникает всегда, когда делаются попытки сформулировать требования к переводу.

Основными требованиями являются адекватность, верность и полнота. Считается, что в верности и полноте передачи средствами одного языка всего, что выражено на другом языке, лежит отличие собственно перевода от переделки, пересказа, сокращенного изложения, т. е. от всякого рода «адаптаций».

С нашей точки зрения принципиальная переводимость существует. Когда речь идет о народах, стоящих примерно на одном уровне культуры и научно-технического развития, то все, что выражено на одном языке может быть выражено и на другом, т. е. перевод возможен.

Здесь две стороны одной проблемы. Если перевод рассматривать как преобразование информации, при котором не происходит никакой потери, а передается все содержание и форма оригинала, то такое точное преобразование принципиально невозможно. Если перевод рассматривать как речеязыковую деятельность, направленную на передачу и прием сообщений, т. е. необходимую для межъязыковой коммуникации, то проблема переводимости решается положительно.

В данном случае существующая обстановка передачи информации подсказывает, что должно быть передано адресату. В художественном переводе необходимо довести до читателя в первую очередь стиль автора произведения – при синхронном переводе достаточно ограничиться передачей смысла.

Однако это не исключает адекватности и полноты передачи подлинника. Для достижения этой цели прежде всего необходимо широко использовать при переводе все богатство русского литературного языка. Все ошибки в переводе возникают от незнания родного языка.

Эквивалентность – мера соответствия текста исходному тексту, вне зависимости от цели перевода. Главное для перевода – коммуникативная функция. Классификация речевых функций: 1 Эмотивная – высказывание ориентируется на отправителя сообщения. 2. Волеизъявительная – установка на получателя. 3. Референтная – установка на содержание сообщения. 4. Фатическая – проверка на наличие контакта. 5. Металингвистическая – устройство языка. 6. Поэтическая – установка на форму сообщения. Несохранение цели коммуникации делает перевод неэквивалентным.

Переводческая эквивалентность – реальная смысловая близость текстов оригинала и перевода, достигаемая переводом.

Главное для перевода – коммуник. ф-ия. that’s a pretty thing to say – постыдился бы.

Несохранение цели коммуникации делает перевод неэквивал.

В зависимости от того какая часть содержания передается в переводе, выд-ют несколько типов(уровней) эквив-ти.

При 1-ом типе сохраняется только цель коммуникации. При переводе пословиц, поговорок. A rolling stone gathers no moss – Кому на месте не сидится тот добра не наживет

При 2-ом типе – цель коммун. и указание на опред.ситуацию. «The telephone rang and he answered it». «Зазвонил телефон, и он снял трубку». основывается на нашем знании, того, что «снять трубку» это и значит «ответить на телефонный звонок».

ситуация, кот. всегда описываются 1 и тем же способом. (Указать, в какую сторону открывается дверь, нужно по-русски надписью «К себе» или «От себя» (англ. «Push -- Pull»)

При 3-м типе – 3 части: цель коммуникации, указа. на ситуацию и способ описания ситуации. Герой романа встречается со своей будущей женой в больнице, когда та моет пол. Они при этой встрече поссорились, и впоследствии, вспоминая причину своего агрессивного поведения, она объясняет: «Scrubbing makes me bad-tempered». В переводе романа читаем: «От мытья полов у меня характер портится». Сравнивая перевод с оригиналом, мы видим, что в нем использованы те же признаки ситуации и сохранены отношения между ними. В самом деле, в оригинале «Scrubbing» выражает причину, и такую же функцию выполняет русский эквивалент этого слова «мытье полов». По этой причине героиня становится «плохо-характерной», что и выражается в переводе теми же понятиями, хотя и другими частями речи (портиться, становиться плохим характер)

В рамках одного способа описания ситуации возможны разные виды семантического варьирования:

Степень детализации He knocked and entered. (он постучал (в дверь) и вошел)

Изменение способа объединения высказывания, опис. признаков ситуации.

Изменение направления отношений м)у признаками They had their backs to the sunshine now». Дословный перевод «Теперь их спины были обращены к солнцу» выглядит по-русски напыщенно и нелепо и в переводе читаем: «Теперь солнце светило им в спину».

При 4-м типе - Ц.К, цель коммуникации, указа. на ситуацию и способ описания ситуации. и часть значения синтаксич. структур исходного Т . используются аналогичные структуры, имеющие примерно те же значения в обоих языках. Например, английскому пассивному залогу соответствует страдательный залог в русском языке: «The house was sold for eighty thousand dollars» - «Дом был продан за восемьдесят тысяч долларов».

При 5 типе близость к оригиналу наибольшая. Э. семантики на уровне слов. «I saw him at the theatre» - «Я видел его в театре».

1,2,3 типы Э. представляют Э. при передаче функцион.-ситуативного содержания, 4,5 Э. при ПЕРЕдаче семантики языковых единиц.

Понятие переводимости связано с двумя вопросами: возможен ли в принципе перевод с одного языка на другой, и в какой степени он возможен. Кроме того, оно связано с социологическими и идеологическими вопросами, касающимися выбора текстов для перевода. Полная переводимость, т.е. воспроизведение смысла текста в полном объеме, возможна только в случае искусственных литературных языков.

Приверженцы лингвистического универсализма рассматривают различия между языками исключительно как поверхностные явления. Эти различия могут создавать практические проблемы при переводе, но, в принципе, переводимость всех текстов гарантируется биологическими и культурными факторами. Например, Роман Якобсон говорил: «Весь когнитивный опыт и все виды его классификации могут передаваться на любом существующем языке». С точки зрения универсалистов, язык состоит из двух слоев – поверхностного и глубинного. Идеи и значения создаются в более глубоком слое и могут быть представлены множеством поверхностных лингвистических структур.

На Западе переводимость любых текстов принималась за данность еще в эпоху Римской империи. А в Средние века, когда христианская Библия была переведена на самые разные языки, появилась идея о том, что «истина» может быть выражена на любом языке и, следовательно, существует независимо от языка.

Противники концепции переводимости ставят под сомнение саму возможность совершенно адекватного перевода. Они считают, что отдельные языки, различающиеся своими грамматическими и лексическими структурами, воплощают в себе разные концептуальные представления о мире. А структурная асимметрия между языками препятствует переносу концепций из одного языка в другой.

Отрицали полную переводимость и немецкие романтики – в частности, Иоганн Готфрид Гердер, Вильгельм фон Гумбольдт и Фридрих Шлейермахер. Например, Гердер считал крайне проблематичным любое межкультурное сравнение, поскольку каждая культура (и ее язык) должна оцениваться сама по себе. А Шлейермахер на своей знаменитой лекции 1813 года спросил, не является ли перевод совершенно дурацким занятием, после чего назвал переводимость «задачей столь же бесконечной, как и герменевтическое понимание».

В 20-м веке и переводимость, и непереводимость были осмыслены по-новому. Например, французский философ и литературовед Жак Деррида, который уделял проблемам перевода гораздо больше внимания, чем другие современные философы, рассматривает перевод как «критически важный объект» и «позитивную проблему». Сделав свои собственные сочинения практически непереводимыми из-за слишком активного употребления каламбуров и полисемии, Деррида поставил во главу угла «путаницу понятий», обусловленную одновременной необходимостью и невозможностью перевода. При этом, как и фон Гумбольдт, Деррида считает основным критерием отбора текстов для перевода их переводимость: чем более непереводимым является текст, тем больше он нуждается в переводе, и, напротив, легко переводящийся текст не заслуживает внимания переводчика.

Поскольку переводимость во многом определяется отношениями между языками и культурами, непереводимость обычно делится на два типа – лингвистическую и культурную. Например, американский лингвист Дж.Кэтфорд (1965) считал, что лингвистическая непереводимость имеет место в тех случаях, когда полисемия и омонимия функционально уместны в тексте, а культурная непереводимость – в случаях, когда ситуативные детали, встречающиеся в оригинальном тексте («сауна», «иглу» и т.п.), отсутствуют в культуре носителей языка перевода.

Особую разновидность культурной непереводимости представляет собой так называемая институционная непереводимость, связанная не с лингвистическими характеристиками переведенного текста, а с контекстом его употребления. В этом смысле институционно непереводимым является, например, Коран, поскольку для мусульманского мира его текст на любом языке, кроме арабского, не будет иметь никакого религиозного авторитета.