ВОСПОМИНАНИЯ ДЕТСТВА ИЗ «ПОЭЗИИ И ПРАВДЫ» (1917)

СКОРБЬ И МЕЛАНХОЛИЯ (1916–1917) После того как сновидение послужило нам нормальным аналогом нарциссических душевных расстройств, мы хотели бы предпринять попытку прояснить сущность меланхолии ее сравнением с нормальным аффектом – скорбью. Правда, этому рассуждению

Бальфурская декларация, 2 ноября 1917 года Дорогой лорд Ротшильд! Правительство Его Величества благосклонно взирает на утверждение в Палестине национального государства еврейского народа, и будет использовать все подходящие случаи для облегчения достижения этой цели.

За все годы советской власти лениноведы не смогли установить точно, когда же В. И. Ленин вернулся в Петроград совершать Великую Октябрьскую социалистическую революцию. Когда и где он был - не вполне ясно. Он был конспиратором! Но почему понадобилась такая конспирация?

Рассекречено донесение французской разведки, согласно которому Ленин в августе 1917 года приезжал в Берлин и встречался с германским канцлером, затем посетил Женеву, где проходила встреча банкиров обеих воюющих сторон: Германии, Австро-Венгрии, Великобритании и Франции, но без России.

Если французская разведка располагала правильными сведениями, то с Лениным могли обсуждать только три вопроса: о захвате власти большевиками в России, заключении сепаратного большевистско-германского мира и финансировании всего этого.

Разумеется, западные финансисты обсуждали послевоенное устройство мира и делили «послевоенный пирог», в том числе ту его часть, которая требовалась для восстановления нашей страны после агрессии кайзеровской Германии.

Ленин вернулся в Петроград не позднее 10 (по старому стилю) октября 1917 года, поскольку в этот день участвовал в заседании ЦК партии большевиков и добился-таки принятия решения о вооружённом восстании; добился при поддержке Л. Д. Троцкого и вопреки возражениям Л. Б. Каменева и Г. Е. Зиновьева. Поэтому сам Ленин называл Льва Давидовича «лучшим большевиком». А Троцкий позднее рассуждал: «Не будь меня в 1917 году в Петербурге, Октябрьская революция произошла бы - при условии наличности и руководства Ленина. Если б в Петербурге не было ни Ленина, ни меня, не было бы и Октябрьской революции: руководство большевистской партии помешало бы ей свершиться… Если б в Петербурге не было Ленина, я вряд ли справился бы… исход революции оказался бы под знаком вопроса».

Октябрьская революция нарастала под руководством председателя Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов Троцкого. А загримированный, сбривший усы и бороду Ленин вечером 24 октября явился в Смольный, не дождавшись приглашения Троцкого. Ленин с отчаянной решительностью активизирует и направляет начавшееся вооружённое восстание. Но революционный Петроградский гарнизон разложился, красная гвардия не профессиональна, а на улице холодно…

Согласно ленинскому учению о восстании, в него должна перерасти всеобщая забастовка рабочих. Однако рабочие не бастуют!

И тут происходят странные истории. Боеспособные казаки предлагают А. Ф. Керенскому поддержку и просят разрешить им крестный ход в день Казанской иконы Богоматери 22 октября, однако Керенский не разрешает и оказывается без их весомой поддержки. Председатель Временного правительства игнорирует и другие конкретные предложения о поддержке, в том числе последующее предложение лояльных правительству казаков.

Большевики с издёвкой вспоминали, что Временное правительство в Зимнем дворце защищали лишь военнослужащие бабы и юнцы-юнкера. Однако бабы и юнцы в течение нескольких часов не допустили несколько попыток захватить Зимний. На подмогу Ленин вызвал военных из Финляндии, включая таких, которые не отвечали на вопросы петроградцев и не понимали, что им говорят. Только 26 октября в третьем часу ночи удалось захватить Зимний. За этим последовали групповые изнасилования, публичные порки и истязания военнослужащих женщин, невиданная в истории Петрограда пьянка и грабёж Зимнего дворца, откуда спёрли даже огромные кровати, и можно представить, как торжествующие люмпен-пролетарии переносили их в свои каморки.

Причём на этом странные истории не заканчиваются. Одна из самых информированных газет в мире «Нью-Йорк Таймс» выходит с сообщением, что в России создано новое правительство во главе с… Троцким. При этом публикуется большая фотография Льва Давидовича.

Традиционно принято считать, что А. Ф. Керенский в это время был уставшим, измученным и неадекватным. Не исключено, что так и было. Однако возникают вопросы: совсем недавно он был адекватен - как мальчишку переиграл генерала Л. Г. Корнилова, а после этого стал неадекватен? Усталость усталостью, кто из нас не перерабатывал, но не настолько, чтобы отказываться от предлагаемой помощи. А если Керенский всё-таки оставался адекватным, то что тогда? Тогда возникает предположение, что он не случайно улизнул из столицы в машине посольства США и, возможно, уступал власть Л. Д. Троцкому как легальному и популярному председателю Петросовета, не отказывавшемуся от американских денег.

Родным дядей Троцкого был банкир-миллионер А. И. Животовский, имевший свои интересы и связи в США и имевший своим сотрудником английского разведчика Сиднея Рейли; именно через дядю подпитывали Троцкого деньгами американских банкиров, а в Россию Лев Давидович вернулся из США с согласия Великобритании. И во время переговоров в Брест-Литовске Троцкий отказался подписать мир с Германией; это было более выгодно Соединённым Штатам и Великобритании, воюющим с Германией, чем позиция Ленина, готового подписать мир на любых условиях, что, в свою очередь, полностью соответствовало интересам Германии, которая помогла Ленину вернуться в Россию и поддерживала его партию.

А могли Л. Д. Троцкий и В. И. Ленин забыть о помогавших? Могли. Только как не вспомнить, что в 1917-м при революционных волнениях были убиты точными выстрелами лучшие офицеры Балтийского флота. Не абы кто и не несколько, а 70 лучших морских командиров! Такое может быть случайным? Скорее напрашивается другой вариант - сотрудничество между радикальными революционерами, организовывавшими волнения, и немецкими диверсантами, которые умели и знали в кого стрелять. Так что, имея дело с профессионалами, не безопасно сжечь все мосты. К тому же сохранился документ, свидетельствующий о том, что немецкие деньги поступали в Россию и после Октября. Спрашивается: кого немцы были заинтересованы финансировать? Если самого крупного политика, поддерживающего сепаратный мир с Германией, то таковым являлся председатель советского правительства Ленин.

Интриги вокруг России и красная смута 1917 года в самой России вызывают ассоциации с современными интригами и ролью западных держав в «цветных революциях». Заглянем хотя бы в то, что писал тогда советник американского президента М. Хауз: «Если победят союзники, то это будет означать господство России на европейском континенте»; поэтому «мир будет жить спокойнее, если вместо огромной России в мире будут четыре России. Одна - Сибирь, а остальные - поделённая Европейская часть страны». Причём, советник и сам президент Вильсон сошлись даже в желании выделить Украину из Российской державы и передать Крым Украине.

Но вернёмся непосредственно в октябрь 1917-го. С 25 по 27 октября проходил Второй Всероссийский съезд советов рабочих и солдатских депутатов. Большевикам удалось составить 51% депутатов съезда, поскольку большинство рабочих и солдатских советов не послало своих представителей на съезд (в большинстве советов преобладали меньшевики и эсеры, которые таким образом пытались саботировать развитие революции). А таким «подарком» Ленин не мог не воспользоваться, причём с блеском.

Ещё 25 октября Второй съезд советов провозгласил переход всей власти в центре и на местах к советам. 26 октября съезд принял предложенный Лениным декрет о мире, который от имени советской России предлагал заключить немедленный, справедливый и демократический мир. Малограмотные солдаты и рабочие были в восторге и не задумывались о самом элементарном: о том, что Германия напала на нашу страну не для заключения справедливого и демократического мира, а, следовательно, такой мир заключить не удастся. Жаждущие мира солдаты и рабочие бездумно поддержали партию, открыто призывавшую к превращению первой мировой войны в самую страшную - гражданскую войну. Для сравнения: во время мировой войны погибло менее 1 миллиона россиян, во время гражданской - более 12 миллионов.

Второй съезд советов принял предложенный Лениным декрет о земле. Ленин положил в основу декрета текст Крестьянского наказа о земле, составленного эсерами из наказов с мест депутатам Первого Всероссийского съезда крестьянских советов. Это был блестящий ход. Ленин демонстрировал крестьянам (в том числе крестьянам в солдатских шинелях), что большевики готовы пойти им навстречу, выполнить именно их требования, а не большевистскую программу национализации земли, непопулярную в деревне. Ленину нужно было перетянуть на свою сторону или нейтрализовать крестьян. И он этого добился. А неграмотное крестьянство не заметило, что Ленин включил в декрет не весь Крестьянский наказ, а изъял из него разделы, в которых содержались политические и экономические условия, обеспечивающие его выполнение.

Самоуверенные мужики и не думали о том, что почти неизвестная партия Ленина настолько приберёт власть к рукам, что откажется от следования декрету о земле и станет выполнять собственную аграрную программу. Мужики подумать не могли, что партия Ленина отберёт почти полученную по декрету землю и произведёт второе закрепощение крестьянства - теперь в колхозы и совхозы.

Позднее Ленин признавал, что декреты о мире и земле были формой революционной агитации. Однако если назвать вещи своими именами, то партия Ленина обманула и крестьян, и солдат, и рабочих. Октябрьская социалистическая революция - грандиозный обман народа России.

Если по форме Октябрь был государственным переворотом, то по последствиям стал социалистической революцией. Только о том ли мечталось…

Владимир Лавров,

доктор исторических наук,

академик РАЕН

Вот он, первый день Октябрьской революции... Город в волнении... Все чего-то ждут... Смольный кипит, народом... Здесь расположился главный штаб боль-шевиков — Военно-революционный комитет. Тут же на-ходился и Владимир Ильич; он приветливо здоровался с приходящими, расспрашивал их о всех событиях дня и более всего о том, что делается там, у Зимнего дворца и на подступах к нему.

Весть о том, что Владимир Ильич в Смольном, быстро разнеслась среди большевиков. Многие хотели его видеть и приходили сюда. В соседнюю комнату стали загляды-вать и посторонние. Особенно настойчиво в нее стреми-лись попасть корреспонденты различных газет, в том числе и иностранных, заметившие, очевидно, что именно сюда идет много народа, что здесь действует руководя-щий центр восстания. Стали заглядывать меньшевики, эсеры и другие нежелательные лица.

Нужно было ввести надежную охрану. В комнате Красной гвардии находилось более пятисот вооружен-ных самых преданных рабочих. Это были красногвар-дейцы, в большинстве своем выборжцы.

Для охраны решено было отобрать человек семьдесят пять особо надежных. Молодой, лет тридцати, красавец рабочий, с вьющимися из-под шапки кудрями спокойно отдает команду: «Стройся!». Мгновенно все на местах.

Тишина: ни шороха, ни звука. У дверей замерли часовые. Когда командир сообщил, что нужны семьдесят пять человек, готовых на всё, даже на смерть, чтобы выпол-нить приказ, весь отряд сделал шаг вперед и замер. Командир отобрал людей, назначил начальника и двух человек на смену ему. «В случае чего...» — хмуро заме-тил он и умолк.

Сейчас же заготовили пропуска. Пропуск № 1 выдали Владимиру Ильичу.

Что это? Пропуска? Зачем? — спросил Владимир Ильич.

Необходимо. На всякий случай... Уже создана охрана Смольного. Прошу взглянуть...

Владимир Ильич выглянул в дверь и увидал отряд, стоявший в безукоризненном военном строю.

Какие молодцы! Приятно смотреть, — восхищенно сказал Владимир Ильич.

Часовые встали снаружи и внутри комнаты у вход-ной двери. Начальник сейчас же установил связь с цен-тральным отрядом.

Народ всё прибывал и прибывал.

В 2 часа 35 минут дня открылось заседание Петро-градского Совета Рабочих и Солдатских Депутатов. Нельзя сказать — гром, а нечто большее, воистину по-трясающее, — вихрь человеческих чувств пронесся по залу, когда Владимир Ильич показался на трибуне. Он начал свою речь словами: «Товарищи! Рабочая и кресть-янская революция, о необходимости которой все время го-ворили большевики, совершилась...» Бурно и пламенно про-ходило это историческое заседание Петроградского Совета.

Владимир Ильич был очень взволнован тем, что осада Зимнего дворца затягивается.

Гвардейскому Павловскому полку, присоединивше-муся к революционным войскам, был отдан приказ за-нять улицы, прилегающие к Зимнему. Полк залег около самого дворца.

Когда подошли матросы, они сразу сориентировались в обстановке, не останавливаясь, быстрыми перебежками пересекли Дворцовую площадь и накопились на подсту-пах к Зимнему дворцу, увлекая за собой солдат Павлов-ского полка и красногвардейцев. Затем они сильным уда-ром раскрыли огромные двери дворца и ворвались во внутренние помещения. Их встретили юнкера, не имевшие ни боевой подготовки, ни надлежащего руководства, но тем не менее оказавшие упорное сопротивление, защи-щай сидевших в одном из залов дворца членов Времен-ного правительства. Женский батальон после краткой агитационной речи матроса Железнякова сложил оружие и целиком перешел на сторону восставших.

Пришвартовался крейсер «Аврора». Ему за несколько дней до атаки Зимнего дано было распоряжение главно-командующим большевистскими силами повернуть ору-дия в сторону дворца. Такое же приказание получила и Петропавловская крепость, с верков которой поздно вече-ром, почти одновременно с «Авророй», раздались вы-стрелы по Зимнему дворцу. Осажденные поняли, что в одно мгновение они могут быть сметены с лица земли. Матросы, а также другие большевистские части быстро растекались по Зимнему дворцу и заняли его главнейшие пункты, лестницы, выходы и подступы. В ночь с 25 на 26 октября в 2 часа 10 минут Временное правительство было арестовано и препровождено под караулом в Петро-павловскую крепость. Керенский тайным ходом вышел из Зимнего дворца и позорно бежал в автомобиле американ-ского посольства. Через три дня он появился в Царском Селе, где» напрасно пытался поднять восстание среди ка-заков и пехоты и двинуть их на Петроград через Пул-ковские высоты.

Скорым военным шагом по коридору торопится сол-дат-самокатчик, одетый в черную кожаную куртку и та-кие же шаровары. Через плечо у него дорожная сумка, которую он придерживает левой рукой.

Где штаб Военно-революционного комитета? — обрищается он к стоящим на часах у дверей двум красно-гвардейцам.

А тебе кого?

Ленина! Донесение-

Часовой оборачивается к двери и говорит товарищу:

Так что требуется разводящий... Прибыл курьер. Без пропуска... В штаб... Требует Ленина...

Вышел разводящий. Опросил, откуда и от кого курьер.

Из Зимнего дворца... От главнокомандующего - Подвойского.

Донесение! — говорит самокатчик, входя в дверь соседней комнаты. — Требуется Ленин.

Владимир Ильич подходит.

Что скажете, товарищ?

Вы и есть Ленин? — смотря с любопытством на Владимира Ильича, говорит самокатчик. Глаза его радостно поблескивают. Он быстро отстегивает клапан у сумки, достает листок бумаги, бережно передает его Владимиру Ильичу, беря под козырек, и кратко ра-портует:

Донесение.

Благодарю, товарищ, — говорит Владимир Ильич и протягивает руку самокатчику. Тот смущен, схватывает руку Владимира Ильича обеими руками, пожимает, встряхивает, улыбается. Берет под козырек, резко, по- военному, поворачивается кругом и бодрым шагом, на ходу кладя в сумку клочок бумаги, на котором распи-сался Владимир Ильич в получении, уходит из поме-щения.

Зимний дворец взят. Временное правительство аре-стовано. Отвезено в Петропавловку. Керенский бежал! — вслух быстро читает Владимир Ильич... И только дочи-тал, как раздалось «ура», мощно подхваченное красно-гвардейцами в соседней комнате.

Ура! — неслось повсюду.

Часа в четыре ночи мы, утомленные, но возбужденные, стали расходиться из Смольного. Я предложил Владимиру Ильичу поехать ко мне ночевать. Заранее позвонив в Рождественский район, я поручил боевой дружине про-верить разведкой улицы, прилегающие к Херсонской. Мы йышли из Смольного. Город был не освещен. Найдя автомобиль на условленном месте, мы двинулись ко мне домой.

Владимир Ильич, видимо, очень устал и подремывал в автомобиле. Приехав, поужинали кое-чем. Я постарался предоставить всё для отдыха Владимира Ильича. Еле уговорил его занять мою кровать в отдельной небольшой комнате, где к его услугам были письменный стол, бу-мага, чернила и библиотека. Владимир Ильич согласился, и мы разошлись.

Я лег в соседней комнате на диване и твердо решил заснуть только тогда, когда вполне удостоверюсь, что Владимир Ильич уже спит.

Я запер входные двери на все цепочки, крючки и замки, привел в боевую готовность револьверы и поду-мал: «Ведь могут вломиться, арестовать, убить Влади-мира Ильича; всего можно ожидать».

На всякий случай тотчас же записал на отдельную бумагу все известные мне телефоны нашего района и от-дельных товарищей из Смольного, соседних районных рабочих комитетов и профсоюзов. «Чтобы впопыхах не пе-резабыть», — подумал я.

Наконец я потушил электрическую лампочку. Свет в комнате Владимира Ильича погас раньше. Начинаю дремать, и, когда вот-вот должен был заснуть, вдруг блеснул свет у Владимира Ильича.

Я насторожился. Слышу, почти бесшумно встал он с кровати, тихонько приоткрыл дверь ко мне и, удосто-верившись, что я сплю, еле слышными шагами, на цыпоч-ках, чтобы никого не разбудить, подошел к письменному столу. Сел за стол, открыл чернильницу и, опершись на локти, углубился в работу, разложив какие-то бумаги, тут же их прочитывая. Всё это мне видно было в приот-крытую дверь.

Владимир Ильич писал, перечеркивал, читал, делал выписки, опять писал и, наконец, видимо, стал переписы-вать начисто. Уже светало, стало сереть позднее петро-градское осеннее утро, когда, наконец, Владимир Ильич потушил огонь и лег в постель. Забылся и я.

Утром я просил всех домашних соблюдать тишину, сказав, что Владимир Ильич работал всю ночь и, несо-мненно, крайне утомлен. Но вдруг открылась дверь, и он вышел из комнаты одетый, энергичный, свежий, бодрый, радостный.

С первым днем социалистической революции! — поздравил он всех, и на его лице не было заметно ника-кой усталости, как будто он великолепно выспался, а на самом деле спал самое большее два-три часа после на-пряженного двадцатичасового трудового дня. Подошли товарищи. Когда собрались все пить чай и вышла На-дежда Константиновна, ночевавшая у нас, Владимир Ильич вынул из кармана переписанные листки и прочел нам свой знаменитый «Декрет о земле».

Вот только бы объявить его, широко опубликовать и распространить. Пускай попробуют тогда взять его назад! Нет, никакая власть не в состоянии отнять этот декрет у крестьян и вернуть земли помещикам. Это — важнейшее завоевание нашей революции. Аграрная революция будет совершена и закреплена, — говорил Владимир Ильич.

Когда ему кто-то сказал, что на местах еще будет много всяких земельных непорядков и борьбы, он тотчас же ответил, что всё это уже мелочь, всё остальное при-ложится, лишь бы поняли программу этого аграрного ре-волюционного переворота, прониклись бы ею и выпол-нили целиком и полностью на местах. Он стал подробно рассказывать, что этот декрет потому будет принят кре-стьянами, что в основу его положены требования наказов всех крестьянских сходов своим депутатам, посланным на съезд Советов.

Да, но ведь это были требования эсеров, вот и скажут, что мы от них заимствуем, — заметил кто-то.

Владимир Ильич улыбнулся.

Пускай скажут. Не всё ли нам равно! Крестьяне ясно поймут, что все их справедливые требования мы всегда поддержим. Мы должны вплотную подойти к крестьянам, к их жизни, к их желаниям. А если будут смеяться ка-кие-либо дурачки, — пускай смеются. Монополию на крестьян мы эсерам никогда не собирались давать. Мы — правительственная партия, и вслед за диктатурой про-летариата крестьянский вопрос — важнейший вопрос.

Владимир Ильич хотел как можно скорей провозгла-сить на съезде этот декрет. Решили сейчас же перепеча-тать его на машинке в нескольких экземплярах и тотчас сдать в набор в наши газеты, чтобы завтра утром он был опубликован. После принятия декрета на съезде Сове-тов — немедленно разослать по всем газетам* страны с указанием напечатать в ближайшем номере.

Декрет о земле вскоре был разослан по всем петро-градским редакциям с нарочными, а в другие города — по почте и телеграфу. Наши газеты заверстали его пред-варительно, и на утро декрет читали уже сотни тысяч и миллионы людей. Все трудящиеся принимали его с вос-торгом. Буржуазия шипела и огрызалась в своих газе-тах. Но никто на это не обращал внимания...

Владимир Ильич еще долгое время интересовался, сколько экземпляров декрета о земле распространено среди солдат, крестьян. Декрет о земле перепечатывали много раз книжечкой и бесплатно рассылали во множе-стве экземпляров не только в губернские и уездные го-рода, но и во все волости России, и, пожалуй, ни один закон не был опубликован у нас так широко, как закон о земле, которому Владимир Ильич придавал такое огромное значение.

Когда раздаете демобилизованным декрет о зем-ле, — сказал Владимир Ильич, — надо каждому хорошо объяснить его смысл и значение и не забывать говорить, что если помещики, купцы, кулаки еще сидят на захва-ченных землях, — обязательно гнать их и землю переда-вать в распоряжение крестьянских комитетов. Поставьте смышленого матроса, который смотрел бы, куда положит солдат декрет: надо, чтобы он положил его поглубже в сумку, под вещи, чтобы не утерял, а с десяток экземпляров держал бы поближе для чтения и раздачи в вагоне.

К февралю 1918 года в настроении масс чувствова-лась усталость. С фронта брели громадные толпы сол-дат. Измученные, издерганные, стремились они домой, видя полный развал фронта, желая отдохнуть от кошмар-ной и изнурительной окопной жизни. В Петроррад непре-рывной чередой прибывали с фронта воинские части. Не-долго побыв в столице, они уходили всё дальше и дальше п глубь России. Вполне дисциплинированных полков и отрядов было среди них очень мало.

Из-за предательства Троцкого в период брест-литов- ских переговоров условия мира для России стали еще бо-лее тягостными. И всё же приходилось спешить с заклю-чением мира. Специальная комиссия от РСФСР выехала п город Диинск, где должно было состояться окончатель-ное молписаипс столь долгожданного мира. С часу на мне сжидились телеграмма, уведомляющая, что мир подписям (перемирие было подписано ранее).

И вдруг в Управление делами Совета Народных Ко-миссаров пришла срочная телеграмма, сообщавшая, что противник начал наступление на Петроград. Был взят город Псков. Немецкие части двигались дальше, на стан-цию Дно. Гарнизон города и станции Дно беспорядочно и без всякого сопротивления отступил; так же отступили и остатки полевых войск царской армии. Штабы откати-лись в глубокий тыл.

Величайшая опасность нависла над плохо защищен-ным Петроградом. Надо было действовать немедленно.

Узнав о полученной телеграмме, прервал свое заседание Совет Рабочих и Солдатских Депутатов, кото-рый заседал в одном из залЬв Смольного.

Не прошло и часа, как заводские гудки всколыхнули уже заснувший было Петроград.

Могуче и властно несся из края в край, расстилаясь в туманной дали, этот призывный гуд.

Рабочие быстро собрались к своим заводам. Депутаты Совета коротко сообщили о создавшемся положении, призывая рабочих к оружию. Красногвардейцы сейчас же организовались в рабочие батальоны. К ним присоедини-лись все, кто имел хоть какое-нибудь оружие. Многие шли без оружия, рассчитывая получить его в Смольном. Во тьме, так как уличного освещения не было, шли и шли из всех районов бесконечной чередой десятки тысяч ра-бочих, направляясь к своему боевому центру — Смольному.

Ночью же о случившемся стало известно в Сестро- рецке, на Пороховых, в Колпине, на Обуховском и в дру-гих окрестностях Петрограда, откуда к утру стали под-ходить отряды рабочей Красной гвардии.

Утром, часов в девять, 21 февраля Владимир Ильич вызвал меня звонком в свой кабинет в Совете Народных Комиссаров.

Владимир Ильич стоял у окна. Послышались звуки боевого марша.

Стройными колоннами, с развернутыми знаменами подходила десятитысячная дивизия сестрорецких рабочих. На них были короткие дубленые полушубки, оторочен-ные белым мехом.

Какая мощь! — воскликнул Владимир Ильич.

Дивизия выстроилась перед Смольным.

Пришли вольным, размашистым шагом батальоны матросов, прибывшие из Кронштадта. А дальше колыха-лись длинной чередой полки Красной гвардии рабочих, пехотные части гарнизона, расквартированные в Петро-граде.

Владимир Ильич сел за стол и углубился в работу. Вскоре появилось знаменитое ленинское воззвание «Со-циалистическое отечество в опасности!».

«Чтоб спасти изнуренную, истерзанную страну от но-вых военных испытаний, мы пошли на величайшую жертву и объявили немцам о нашем согласии подписать их условия мира. Наши парламентеры 20(7) февраля вечером выехали из Режицы в Двинск, и до сих пор нет ответа. Немецкое правительство, очевидно, медлит с отве-том. Оно явно не хочет мира. Выполняя поручение капи-талистов всех стран, германский милитаризм хочет заду-шить русских и украинских рабочих и крестьян, вернуть земли помещикам, фабрики и заводы — банкирам, власть — монархии. Германские генералы хотят устано-вить свой «порядок» в Петрограде и в Киеве. Социали-стическая республика Советов находится в величайшей опасности. До того момента, как поднимется и победит пролетариат Германии, священным долгом рабочих и крет стьян России является беззаветная защита республики Советов против полчищ буржуазно-империалистической Германии. Совет Народных Комиссаров постановляет:

Все силы и средства страны целиком предоста-вляются на дело революционной обороны.

Всем Советам и революционным организациям вме-

няется в обязанность защищать каждую позицию до последней капли крови.

Железнодорожные организации и связанные с ними Советы обязаны всеми силами воспрепятствовать врагу воспользоваться аппаратом путей сообщения; при отступлении уничтожать пути, взрывать и сжигать же-лезнодорожные здания; весь подвижной состав — вагоны и паровозы — немедленно направлять на восток в глубь страны.

Все хлебные и вообще продовольственные запасы, и рмпио псикое ценное имущество, которым грозит опас-ность понпсть в руки врага, должны подвергаться без- услонмому уничтожению; наблюдение за этим возлагается не местные Советы под личной ответственностью их пред-седателей.

б) Рабочие и крестьяне Петрограда, Киева и всех го-родов, местечек, сел и деревень по линии нового фронта должны мобилизовать батальоны для рытья okoпob под руководством военных специалистов.

В эти батальоны должны быть включены все ра-ботоспособные члены буржуазного класса, мужчины и женщины, под надзором красногвардейцев; сопротивляю-щихся — расстреливать.

Все издания, противодействующие делу револю-ционной обороны и становящиеся на сторону немецкой буржуазии, а также- стремящееся использовать наше-ствие империалистических полчищ, в целях свержения Советской власти, закрываются; работоспособные редак-торы и сотрудники этих изданий мобилизуются для рытья окопов и других оборонительных работ.

Неприятельские агенты, спекулянты, громилы, ху-лиганы, контрреволюционные агитаторы, германские шпионы расстреливаются на месте преступления.

Социалистическое отечество в опасности!

Да здравствует социалистическое отечество!

Да здравствует международная социалистическая революция!»

Ленинское воззвание, напечатанное в сотнях тысяч экземпляров, расклеивалось на стенах, раздавалось на-роду, распространялось на вокзалах, в поездах, в казар-мах, рассылалось во все города. Оно оказало огромное организующее и мобилизующее влияние на трудящиеся массы.

Вот типичная для тех дней сцена, свидетелем которой мне довелось быть. Стройными рядами, в полной боевой готовности, с развернутыми знаменами, с оркестром, со всеми приданными ей частями боевым маршем шла с Варшавского вокзала дивизия. Она направлялась к Смольному, чтобы в целости и сохранности сдать ору-жие, архив и кассу и в организованном порядке демоби-лизоваться и отправиться по домам.

Показался автомобиль. Выскочивший из него молодой рабочий подбежал с пачкой воззваний к головному от-ряду дивизии.

Воззвание Ленина! — крикнул он. — Немцы насту-пают на Петроград! Социалистическое отечество в опас-ности! — и рабочий стал раздавать направо и налево печатные листки.

Комиссар дивизии быстро, на ходу, просмотрел ли-сток, что-то сказал командиру, и вдруг раздалась четкая команда:

Дивизия, стой!

Дивизия быстро перестроила ряды, образовав каре на площади Пяти углов. Кто-то выкатил из ближайшего двора бочку, военный комиссар дивизии легко вскочил на нее и громко провозгласил на всю площадь:

«Социалистическое отечество в опасности!».

Всё дрогнуло, насторожилось. На площади наступила мертвая тишина. Прохожие тоже остановились как вко-панные. Слово за словом, четко, ясно, с подъемом читал иоспиый комиссар ленинское воззвание.

И пот он кончил.

Ну, что же, товарищи, — вдруг сказал он громко,— ндём в Смольный демобилизоваться?

Быстро последовали команда за командой. Дивизия пновь выстроилась в боевом порядке и сейчас же по команде «кругом марш» повернула обратно. Грянул ор-кестр. Четко отбивая шаг, с развернутыми знаменами двинулась эта образцовая боевая воинская часть не в Смольный, чтобы сдать оружие и разойтись по до-мам, а туда, на фронт, в окопы.

Два военных комиссара вместе с командиром дивизии и одним из офицеров прибыли в Смольный и отрапорто- ноли Владимиру Ильичу, что приказание Совета Народ-ных Комиссаров выполнено: дивизия, шедшая демобили- зонаться, по единогласной воле всех бойцов повернула ни фронт.

Владимир Ильич крепко пожал руки прибывшим поенным.

Сейчас же по телефону было дано распоряжение предоставить эшелоны этой славной дивизии. Штаб лил падание. Дивизия спешно погрузи-лись и выехала на фронт. Вместе с другими прибывшими туда частями она нанесла сокрушительный улм"р по немецким войскам, сорвав их наступление иа пиннию Дно. Энергично преследуемые по пятам, немцы симмиили Псков и тотчас же согласились на мирные переговоры.

Эю была серьезная победа красных войск над немец-кими империалистическими полчищами, захотевшими молниеносным ударом завладеть Петроградом. Этот день иошел и историю как день рождения Красной Армии.

Круглые сутки без перерыва работал военный штаб, укрепляя фронт всё новыми и новыми подкреплениями.

В течение дня 21 февраля несколько раз собирался Совнарком для обсуждения сложившегося положения.

Тут же, в Смольном, почти беспрерывно заседал ЦК нашей партии, обсуждавший вопросы мира и войны.

Для еще более подробного разъяснения населению всех трудных обстоятельств переживаемого времени Сов-нарком 21 февраля принял обращение «К трудящемуся населению всей России».

Проникновенные слова этого воззвания, наполненные неприкрашенной правдой, раскрывали глаза всем, кто еще не представлял себе ту грозную опасность, которая нависла над молодой Советской республикой. Огромные толпы добровольцев продолжали осаждать Смольный, штаб Петроградского военно-революционного комитета. Все в едином мощном порыве хотели сейчас же, немед-ленно идти на фронт, грудью своей отстаивать наши ру-бежи. Создалось народное ополчение, которое встало на защиту Петрограда.

Широкие массы рабочих, всё трудящееся население поняло и одобрило решительное требование вождя Октябрьской революции: при попытке сопротивления объявленной всенародной мобилизации — стереть с лица земли врагов нашего социалистического отечества.

В. Бонч-Бруевич, председатель Комитета по борьбе с погромами и контрреволюцией

Из сборника «Октябрьское вооружённое восстание в Петрограде. Воспоминания активных участников революции», Лениздат, 1956

Если б в Петербурге не было ни Ленина, ни меня, не было бы и Октябрьской революции: руководство большевистской партии помешало бы ей совершиться…

(Л.Д.Троцкий "Дневники и письма".)

Свою речь на Втором Всероссийском съезде Советов, произнесенную сразу после захвата власти, Владимир Ильич закончил так:

"В России мы сейчас должны заняться постройкой пролетарского социалистического государства. Да здравствует всемирная социалистическая революция!"

А ведь еще две недели назад Ленин писал совсем другое. Тогда его нервы были напряжены, как струна. В тот период ему удавалось все: находить новые лозунги, удачно выступать на митингах, убеждать колеблющихся и буквально за шкирку тащить их вперед к светлому будущему. Он спешил, страшно спешил. Читаем ленинское письмо с четким и ясным названием - "Большевики должны взять власть". Указаны и адресаты: Центральному Комитету, Петроградскому и Московскому комитету РСДРП (б):

"Почему должны власть взять именно теперь большевики? Потому, что предстоящая отдача Питера сделает наши шансы во сто раз худшими. А отдаче Питера при армии с Керенским и К0 во главе мы помешать не в силах. И Учредительного собрания «ждать» нельзя, ибо той же отдачей Питера Керенским и К0 всегда могут сорвать его. Только наша партия, взяв власть, может обеспечить созыв Учредительного собрания и, взяв власть, она обвинит другие партии в оттяжке и докажет обвинение".

Нервозность ленинских строк сразу бросается в глаза. Основной вопрос: "Почему должны власть взять именно теперь". Ленин спешит, он знает, что власть надо брать именно сейчас. Но эту излишнюю спешку надо скрыть. Окружающие ее не поймут, они уже ее не понимают, как не понимали многого ранее. Как это все ему надоело! Он не может открыть им всей правды и потому приходится выдумывать, черт знает, что, для своих же товарищей!

На кону стоит все - революция, страна, да может судьба всего мира. Но это понимает только он. И Троцкий. Больше никто. Некоторые верят на слово, следуют за своим вождем, но в глубине их глаз все равно читается непонимание. Почему сейчас? Почему так спешим?

10(23) октября на собрании ЦК партии, Ильич ощутил это "равнодушие к вопросу о восстании". А нервы и у Ленина не железные, они сдают. И тогда на бумагу, словно невидимые чернила выплескиваются его тревога и беспокойство, граничащие с отчаянием.

"Письмо членам ЦК РСДРП (б)".

"Товарищи! Я пишу эти строки вечером 24-го, положение донельзя критическое. Яснее ясного, что теперь, уже поистине, промедление в восстании смерти подобно. Изо всех сил убеждаю товарищей, что теперь все висит на волоске, что на очереди стоят вопросы, которые не совещаниями решаются, не съездами (хотя бы даже съездами Советов), а исключительно народами, массой, борьбой вооруженных масс… Нельзя ждать!! Можно потерять все!! История не простит промедления революционерам, которые могли победить сегодня (и наверняка победят сегодня), рискуя терять много завтра, рискуя потерять все. Взятие власти есть дело восстания; его политическая цель выяснится после взятия. Было бы гибелью или формальностью ждать колеблющегося голосования 25 октября, народ вправе, и обязан решать подобные вопросы не голосованиями, а силой… Правительство колеблется. Надо добить его, во что бы то ни стало! Промедление в выступлении смерти подобно".

Если раньше лукавил Ильич, выдумывая разные небылицы, то теперь он просто открытым текстом говорит, не говорит, кричит: надо брать власть! Все висит на волоске! Можно потерять все! И далее призывает своих товарищей не задавать не нужных вопросов, не терзаться сомнениями, не терять драгоценного времени на собрания и совещания. Ленин пишет уже совсем откровенно: "политическая цель" взятия власти "выяснится после взятия". Сначала придем к власти, а там и цель наша станет понятна. Вам товарищ Зиновьев, цель наша пока не ясна? Так это ничего, батенька. Давайте сначала власть возьмем, а там я вам и расскажу, зачем мы это сделали.

Оставим Владимира Ильича наедине с его сомнениями и тревогами и зададим себе всего лишь один вопрос. Ответ на него весьма и весьма интересен. Ответ на него страшен, потому, что приоткрывает нам ту тайную завесу, откуда и набросилась на нашу страну революционная напасть. Куда же так спешит Владимир Ильич?

Давайте задумаемся. Если какая-то политическая сила начинает отчаянно спешить с выполнением своих политических планов, это означает, что другая сила может их выполнению помешать. Ленин торопится взять власть, следовательно, должна существовать угроза срыва ленинского плана. Кто же может ему помешать встать во главе России в октябре семнадцатого года? Перечислим всех гипотетических противников:

- «буржуазное» Временное правительство;

Военный переворот;

Монархический заговор;

Немецкое наступление и оккупация ими России;

Вмешательство «союзников».

Разберем по порядку реальность всех этих угроз.

1. Власть в лице Временного правительства быстро деградировала, она просто разваливалась прямо на глазах. Во главе России стоял Керенский изо всех сил помогавший большевикам. В правительстве появлялось все больше социалистов и экстремистов всех мастей. Ленин это прекрасно знал и видел. Можно было просто подождать, пока власть, управляемая столь неумело, сама, как спелый плод, упала бы к ногам большевиков. Ведь правительство либо бездействует, либо помогает и подыгрывает своим уничтожителям до самой последней минуты.

2. Практически единственная, реальная угроза Ленину - военный переворот уже невозможен, благодаря стараниям все того же Керенского. Генерал Корнилов, с помощью главы Временного правительства, опозорен и арестован. Ближайшие сподвижники Корнилова или арестованы, или застрелились. В армии проведена чистка. Все ненадежные генералы уволены или отправлены, куда подальше в буквальном смысле слова. Возможность военного переворота полностью исключена. Нет руководителей, нет организации. Да и нет желания.

(Забавно, но после Октября, Керенского вместе с Лавром Георгиевичем Корниловым большевики вообще свалят в одну кучу. Так и напишут в своих воззваниях: "Солдаты, окажите активное противодействие корниловцу Керенскому!". Это все звучит не менее забавно, чем "троцкист Сталин"! Но, кто там будет разбирать!?)

3. Монархических заговоров в 1917-м году не было и в помине. Ни один самый дотошный историк не нашел ни малейшего намека на такую возможность. Отметем ее и мы.

4. Немцы также не могут быть угрозой для захвата власти большевиками. Ведь именно они и привезли сюда Ленина, а все его действия ослабляют Россию. Значит, они немцам только на руку. И германские офицеры, приехавшие в пломбированном поезде, помогали организовывать переворот. "Предстоящая отдача Питера" германцам, о которой пишет сам Ильич в своих письмах товарищам нас смущать не должна. Таких планов не было ни у Керенского, ни у Корнилова, вообще ни у кого. Сдача города была просто притянута за уши, она существовала только в воображении Ленина и служила оправданием его непонятной спешке. Да и немцы совсем не собирались захватывать русскую столицу. Ленин это прекрасно знал - просто он выдумал этот хороший повод поторопить незадачливых соратников, а после него пошло это гулять из книги в книгу! Раньше пугал пролетариат и революционную демократию Корниловым, теперь начал стращать германским штыком. Это тем более удобно, что уж кто, а Ленин с немецкими планами знаком. Июльское выступление большевиков удивительно совпадало по срокам с нашим наступлением на фронте и последующим контрударом германцев. Большевики своими действиями ослабляли страну и армию, и мешать им со стороны немцев, было бы очень странно.

5. Наши доблестные «союзники» мешать Ленину также не собирались, по той же причине, что и немцы. Им его деятельность была также на руку. Да и не было для этого ни свободных дивизий, ни планов. Эта угроза в реальности вообще не существовала. Хотя бы потому, что сам Ленин о ней ни разу не упоминает.

Интересная картина получается: реальных противников внутри страны у ленинцев нет - власть разложена и разлагается далее. С внешним миром все обстоит великолепно: с немцами у них полная любовь, «союзники» ни во, что не вмешиваются. Нет никакой угрозы, с каждой неделей большевики все сильней. Медленно, но верно большевики к власти продвигаются, и чем дальше, тем меньше препятствий перед ними на этом пути остается. Вроде бы набраться терпения и подождать, а гениальный Ленин все спешит да спешит. А Ленин торопит и торопит: "промедление в восстании смерти подобно"! Но почему?

Ответ надо искать у самого вождя мирового пролетариата.

"Если мы так легко справились с бандами Керенского, если так легко создали власть, если мы без малейшего труда получили декрет о социализации земли, рабочем контроле, то только потому, что специально сложившиеся условия на короткий момент прикрыли нас от международного империализма".

Это чуть позже напишет сам Владимир Ильич. Все получилось как в сказке, - "специально сложившиеся условия" помогли Ленину взять власть. Международный «союзный» империализм на все это спокойно взирал, «сложив» эти "специальные условия" так удачно для большевиков. Но кое-что он и попросил взамен…

Просто так, в этом мире ничего не случается. Чтобы получить возможность захватить власть, чтобы получить деньги и лояльность Временного правительства, Ленину пришлось взять на себя определенные обязательства. Вот о них стоит упомянуть.

С «немецкими» обязательствами ясность полная: Ленин пообещал им вывести Россию из войны. Об этом много говорят, о «долгах» большевиков немцам пестрят все современные издания, совершенно забывая об обязательствах перед «союзниками». В том, что они были, перестаешь сомневаться, анализируя поведение Парижа, Лондона и Вашингтона в разгоравшемся русском междоусобье. Надо снова окунуться в зловещий план развала России, состряпанный нашими «союзниками» по Антанте. Часть их сценария, как мы видели, блестяще претворил в жизнь господин Керенский. Начиналась финальная ступень. Для воплощения этой части и готовили Владимира Ильича. Хотели использовать его, а он в свою очередь, готовился воспользоваться уникальным моментом и совершить революцию, абсолютно невозможную в любой другой ситуации.

Перед «союзниками» Ленин взял только одно обязательство: ПРЕРВАТЬ ЛЕГИТИМНОСТЬ РУССКОЙ ВЛАСТИ!

Это очень интересный и совершенно неизученный вопрос. Это ключ к пониманию ленинской спешки. Это ответ на многие вопросы, которые никак не могут найти историки. На октябрь 1917 года единственной легитимной властью в России было Временное правительство. Единственной его задачей был созыв Учредительного собрания, которое после отречения Николая, а затем Михаила должно было решить дальнейшее устройство страны. Временное правительство было всего лишь руководящей силой, призванной довести страну до выборов. Вместо этого оно довело страну до ручки, но речь сейчас не об этом.

Чтобы окончательно уничтожить Россию, «союзники» готовили для нее маленький юридический казус - отсутствие легитимной власти вообще! Ведь какое - бы ни было Временное правительство плохое, а открыто против него выступал только Ленин! Корнилов потому и проиграл, что свергать «временщиков» не собирался, а только хотел очистить власть от шпионов и предателей. Все остальные революционеры и сепаратисты разных мастей в огромной Российской республике- империи, заикались пока лишь об автономии, да о национальных военных формированиях. Потому, что открыто призывать к свержению легитимной власти сложно и морально и юридически. Сделав это, ты автоматически становишься мятежником и преступником. Совсем другое дело, если власти нет. Нет, она, конечно, есть, но она незаконная, а потому подчиняться ей необязательно!

Вот такую ситуацию и готовили для нашей страны. После свержения правительства Керенского большевиками, единственным легитимным органом власти оставалось Учредительное собрание. Большевики должны были просидеть "на троне" до его созыва и благополучно народных избранников разогнать. После ликвидации ими Учредительного собрания наступал полный правовой вакуум - законной власти в стране не оставалось. Вы только себе представьте: бескрайняя, огромная Россия и нет никакой власти! Царь отрекся, брат его отрекся, Керенский отрекся. Временное правительство разогнано и сидит в тюрьме, депутаты «учредиловки» тоже распущены. От Владивостока до Хельсинки, от Мурманска до Средней Азии нет уважаемой признанной властной структуры. Но без власти, без государства жить нельзя, вакуума в общественной жизни быть не может. Поэтому на всех этих огромных просторах начнется процесс формирования новых властных структур. Стихийно и везде одновременно. Что это означает? Неизбежное столкновение этих новых структур, противоборство и борьбу. Это означает хаос, анархию, гражданскую войну. Это - смерть, голод и лишения. Все вместе - это конец страны. Вот оно, логическое завершение плана «союзников» - гибель России.

Чтобы нарушить легитимность власти, переворот было необходимо произвести не "когда получится", а четко привязав его по времени. Ленин спешил взять власть к моменту голосования в Учредительное собрание. С другой стороны ему было просто необходимо успеть к открытию Второго Всероссийского съезда Советов.

Ленин должен был взять власть до опускания бюллетеней в урны и еще по одной причине: у него не оставалось никакого другого предлога для ее захвата! Вся страна ждала созыва Учредительного собрания. Единственная мотивация, которую массы могли понять в тот момент - власть необходима для проведения выборов и обеспечения будущего созыва этого главного государственного органа. Именно «за», а не «против»! Ленинская гениальность как политика, в том и заключалась, что для разгона Учредительного собрания он взял власть под лозунгом его поддержки! Именно поэтому в своих письмах к коллегам Ленин и призывает взять власть, якобы чтобы обеспечить этот созыв. Фактически Ильич призывает большевиков встать на место Временного правительства, призванного осуществить выборный процесс. Только на самом деле Ленину не выборы были нужны, а революция.

Чтобы окончательно рассеять свои сомнения сверим даты:

Тут Ленин успел опередить выборы, имея почти две недели свободного времени. А вот со вторым сроком, к открытию Второго съезда Советов, чуть было не опоздал. Помните, Первый съезд Советов в июне, на котором полюбовно, друг за дружкой выступали Ульянов и Керенский. Перед своим закрытием он установил день 25 октября (7 ноября), как дату открытия следующего съезда.

«Удивительное» совпадение - именно в этот день произошла большевистская революция! Однако, просто так «чудес» в истории не бывает! Не исключение и история наших революций. Ленину надо было взять власть не вообще, а к вполне конкретному сроку. Быстро, четко, не теряя времени на объяснения и уговоры. Иначе весь смысл его действий для «союзного» плана терялся. Поэтому и "промедление смерти подобно"! Возьми власть неделей позже, а «союзные» друзья скажут, что ты не выполнил своих обязательств. Если успеешь к означенному сроку, дальше все пойдет как по маслу. Во-первых, и немцы и «союзники» будут тебе помогать или, по крайней мере, не мешать. Во-вторых, внутри страны сопротивление также (хотя бы первое время) почти никто не окажет. Иными словами - будет время осмотреться и укрепиться. "Специально сложившиеся условия" надо использовать на все сто! Ленину эта революция нужна не для того, чтобы, хапнув золота убежать за границу, не для того чтобы просто развалить Российскую империю, а для того чтобы осуществить свою несбыточную мечту - построить новое социалистическое государство.

Позднее выборов брать власть нельзя. Лучше раньше, загодя. Государственный переворот штука сложная - как бы не опоздать. Сначала, в июле были еще не готовы. Потом, в конце августа, помешало корниловское выступление. Наконец в октябре подготовились более основательно, но надо было быть в успехе уверенными наверняка. Слишком велика ставка. Если выступление сорвется, то и «союзники» и немцы от большевиков могут отвернуться. Будут искать других исполнителей своих планов. Тогда могут закончиться и чудеса, пропадет «гениальное» ленинское предвидение…

Нет, рисковать нельзя. Устроили репетицию - в Ташкенте. Так там чуть все не сорвалось из-за сопротивления одного казачьего полка. Он так энергично противился, что товарищи Владимира Ильича опять запаниковали. Тогда он опять говорил им, что все будет хорошо, они победят. И снова оказался прав: к казакам пришла телеграмма Керенского с требованием заключить мир. Во время войны с Германией недопустимо проливать братскую кровь, ну и так далее. Послушавшись Керенского, казаки оставили Ташкент, и ушли в крепость, а большевики за ночь окружили ее тяжелой артиллерией, а с утра начали обстрел. Делать было нечего - казаки вышли без лошадей, сдались. Их ловили и зверски убивали, офицерам выкалывали глаза…

А большевики сделали для себя выводы на будущее. В Петрограде с казаками договорятся, и они будут хранить нейтралитет, поэтому захват власти пройдет практически без эксцессов.

Однако для подготовки, основательной подготовки требовалось время. А его у Ленина было мало. Оно утекало, как одна за другой уходят песчинки сквозь отверстие песочных часов. Ленин спешил, но не успевал и тут ему снова помог… Керенский. Сейчас об этом упоминают редко, но первоначально голосование в Учредительное собрание было назначено на 17(30) сентября 1917 года. Эта дата была объявлена только в середине июня. Однако уже в августе сроки были сдвинуты. "Учитывая обострение обстановки в стране", Временное правительство перенесло сроки выборов Учредительного собрания на 12 (25) ноября. Изменились, соответственно, и даты его созыва: с 30 сентября (13 октября) на 28 ноября (11 декабря) 1917 года. Потом дату созыва перенесут еще раз: на 5(18) января 1918 года. Этот и был тот выигрыш во времени, получив который Ленин успел сделать революцию…

Показательным примером истинных причин ленинской спешки с вооруженным восстанием является известная история с «предательством» Каменевым и Зиновьевым, «выдачей» ими планов партии ее противникам. Все у Ильича было готово для взятия власти. Все… кроме самой партии большевиков. Точнее - ее думающей части. Червь сомнения разъедал всех, кто мог мыслить самостоятельно. Зачем устраивать восстание накануне выборов?

А то, что восстание будет, знает любой уличный мальчишка. Собственно говоря, никто из большевиков из этого тайну не делал. Даже сам Владимир Ильич. В конце сентября Ленин пишет работу "Удержат ли большевики государственную власть?". Даже из названия видно, что взятие власти вопрос уже решенный, а речь идет, об успехе или провале этого мероприятия. Окончательное решение принято10(23) октября на заседании Центрального комитета партии. «За» проголосовали все, кроме Каменева и Зиновьева. После этого решения и был сформирован Военно-Революционный комитет, через две недели спокойно взявший власть и засадивший министров Временного правительства в Петропавловскую крепость.

Об уровне тайны, хранимой большевиками, лучше всех сказал Троцкий, выступая на втором юбилее октябрьской революции в 1919 году: "Тщетно память пытается найти в истории другое восстание, которое было заранее во всеуслышание назначено на определенное число и было бы в положенный срок осуществлено - и притом победоносно". Вообще в мемуарах Льва Давыдовича "Моя жизнь" упоминание о "страшной тайне" можно найти многократно: "О восстании говорили повсюду и везде: на улицах, в столовой, при встрече на лестницах Смольного".

Итак, вооруженного выступления большевиков все ждут, все об этом знают. В это самое время 18(31) октября в газете "Новая жизнь" было опубликовано интервью с Каменевым, в котором тот рассказывал о своем (вместе с Зиновьевым) несогласии с решением ЦК партии о вооруженном восстании. "Шансы нашей партии на выборах в Учредительное собрание превосходны - писал Каменев - Разговоры о том, что влияние большевизма начинает падать и тому подобное, мы считаем решительно ни на чем не основанными. В устах наших политических противников эти утверждения просто прием политической игры, рассчитанный именно на то, чтобы вызвать выступление большевиков в условиях, благоприятных для наших врагов".

В тот же день, выступая в Петроградском Совете, Троцкий сказал: "Нам говорят, что мы готовимся захватить власть. В этом вопросе мы не делаем тайны…".

Реакция Ленина на разговоры о восстании своих ближайших соратников удивительна и необъяснима. Он не замечает прямых высказываний Троцкого с трибуны Петросовета, зато с яростью обрушивается на Каменева и Зиновьева! 20 октября (2 ноября) Ленин пишет письмо в ЦК по поводу "предательского поведения" своих соратников. Центральный комитет осуждает Каменева и Зиновьева и впредь запрещает им делать заявления против принятых партией решений. А сам Владимир Ильич отвечает Зиновьеву и Каменеву, таким же печатным словом! "Письмо к товарищам", объемный труд на 20-ти страницах выходит в течение трех(!) дней, в трех номерах газеты "Рабочий путь": "Я говорю прямо - пишет пролетарский вождь - что товарищами их обоих больше не считаю, и всеми силами буду бороться за исключение обоих из партии".

Много нелестных эпитетов: "Неслыханные колебания, способные оказать губительное воздействие на партию… Эта парочка товарищей, растерявших свои принципы". Так у Ленина бывает часто - он в пылу полемики слова не особенно подбирает и ругается страшно на тех, кто выдал планы большевиков. А потом дает опровержение? Нет.

Ленин, отведя душу в печатной брани, сам дает открытое и полное обоснование необходимости немедленного вооруженного восстания, «тайну» которого «выдали» его соратники!

А после Октября, (т. е. всего через неделю!) один из тех, кто "растерял принципы" - Каменев, возглавит ВЦИК (Всесоюзный исполнительный комитет), призванный контролировать деятельность советского правительства Совета народных комиссаров, которое возглавляет сам Ленин. Пройдет еще немного времени, и Каменев будет председателем Московского Совета депутатов. В то же время Зиновьев станет председателем Петроградского Совета и председателем Исполкома Коминтерна.

Прошла всего одна неделя, и следа нет от «страшных» противоречий и от "кошмарного предательства". Главари большевиков снова вместе. Отчего фанатично упрямый Ленин, так непоследователен в борьбе с предателями и ренегатами? Почему он так быстро простил «изменников», «штрейкбрехеров», «подлых», «жуликов», «лжецов», «наглецов», «преступников» "выдавших Родзянке и Керенскому решение своей партии о вооруженном восстании"? Почему спустя пять лет, 24 декабря 1922 года, Ленин в "Письме к съезду", фактически в своем политическом завещании, напишет: "Октябрьский эпизод Зиновьева и Каменева, конечно, не являлся случайностью, но что он также мало может быть ставим им в вину лично, как небольшевизм Троцкого"?

Потому, что Ленин прекрасно знает, что вредное для восстания поведение Каменева и Зиновьева, вызвано не их подлостью и изменой, а стремлением сделать революцию наилучшим образом. Каменеву и Зиновьеву надо придти к власти самым простым и бескровным путем. А Ленину надо не просто взять власть, а обязательно прервать ее легитимность!

У него четкие сроки и конкретные обязательства перед «союзниками». Как ему объяснить своим излишне принципиальным товарищам, что "специально сложившиеся условия" для революции действуют только сейчас! Что Керенский будет вести себя так странно и играть в поддавки, только пока у него есть такое указание. Переменится позиция его хозяев и большевиков могут прихлопнуть в один момент. Объяснить это невозможно. Поэтому не понимает глубинных причин ленинского поведения Зиновьев, вместе с Ильичем отсидевший в шалаше в Разливе, не понимает Каменев. И не осознавая истинных мотивов действий своего вождя, искренне считают, что совершает Ленин ошибку.

Оттого и пытаются Каменев и Зиновьев предостеречь Ленина от рокового заблуждения, пишут в газете, что "при данном соотношении сил и за несколько дней до съезда Советов захватывать власть было бы гибельным для пролетариата". Не понимают, что как раз именно такой вариант взятия власти является единственно возможным. Но от этого их преданность делу партии меньше не становится.

Не было никакого предательства, оттого и ставит обоих «предателей» Ленин на самые ответственные посты уже через неделю после их «предательства». А переживает он так сильно оттого, что не может позволить себе показать перед внешними силами свою слабость и слабость партии, им возглавляемой. Как же вы, господин Ленин будете делать революцию и выполнять взятые на себя обязательства, если не можете разобраться внутри ЦК собственной партии? Вот вопрос, который зададут Ленину «союзные» эмиссары, те же слава повторят прибывшие в пломбированном вагоне для помощи в организации переворота немецкие офицеры. Вот оттого и обрушился на Зиновьева и Каменева Владимир Ильич.

И еще оттого, что нервы Ленина были напряжены до предела. Ведь наступают заключительные, самые важные для Ленина дни. Не получится переворот в Октябре, может не получиться уже никогда. Надо понять то страшное напряжение ЕГО октябрьских дней. Убеждать колеблющихся соратников, готовить переворот, создать Военно-Революционный комитет. И когда уже казалось все сделано - начинается дискуссия в печати, открытая неугомонными Каменевым и Зиновьевым!

Да еще и дата выступления менялась несколько раз. Переворот назначался сначала на 20-е октября, а Петроград наполнился слухами и домыслами. Многие горожане в этот день уехали из города. Оставшиеся не решаются выходить из дома, улицы полупустынны. Но выступления большевиков не было, что-то до конца не срослось, а из песочных часов истории грозила высыпаться последняя струйка.

Потом на улицах говорили, что переворот назначен на 21-е. Но тут военный министр Верховский неожиданно делает доклад на заседании Временного правительства, в котором прямо говорит, что армия больше воевать не может, надо спасать государство, для чего необходим сепаратный мир с Германией. Для Ленина это катастрофа: заключи правительство мир или хотя бы объяви о желании начать переговоры, из рук Ильича будет вырван его главный козырь. Этого допустить нельзя. Поэтому Керенский опять играет "в поддавки": Верховский под его давлением уходит в отставку. Никаких переговоров не будет. Однако даже простое циркулирование слухов об этом крайне нежелательно. Когда газета "Общее дело", узнав о предложении военного министра, заклеймила его изменником и предателем, она была к удивлению издателей… закрыта Временным правительством в тот же день!

А по Петрограду продолжают ползти упорные слухи - большевистский переворот будет в воскресенье 22 октября (4ноября). Но 22-е - день Казанской Божьей Матери, и казачьи полки назначили на этот день моление о спасении Родины и массовый крестный ход по городу. Сталкиваться с казаками нельзя, приходится снова переносить дату восстания. Так ото дня ко дню она отодвигалась, пока 25-го октября (7 ноября) не произошел Великий Октябрь.

Только железная воля Ильича и смогла собрать воедино большевистскую партию и заставить пройти ее путь победоносного восстания до конца. В самый последний момент, Ленин успел совершить то, что ждали от него «союзники». И вошел триумфатором в зал заседаний Второго Съезда Советов. Когда он открылся вечером 25-го октября, большевики уже несколькими часами раньше свергли Временное Правительство. Таким образом, Съезд Советов был поставлен перед совершившимся фактом. И принял ряд решений. Чрезвычайно нужных Владимиру Ильичу для удержания власти и для маскировки его истинных намерений.

"Постановление об образовании рабочего и крестьянского правительства.

Всероссийский Съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов постановляет: образовать для управления страной, впредь до созыва Учредительного собрания, временное рабочее и крестьянское правительство, которое будет именоваться Советом Народных Комиссаров… Председатель Совета - Владимир Ульянов (Ленин)…".

Постановление принято. Власть поменялась, но она всячески демонстрировала свою «временность», как и предыдущая. Народ терпеливо ждал Учредительного собрания, голосования и просто не хотел влезать ни в какие политические нюансы сменяющих друг друга правительств.

Другой пламенный борец за народное счастье, товарищ Троцкий получил в ленинском "Временном правительстве" пост министра иностранных дел. Теперь он мог вполне официально общаться со своими «союзными» кураторами. А они могли быть довольны - процесс развала России теперь приобретал новую невиданную скорость.

Всем губернским и уездным Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Вся власть отныне принадлежит Советам. Комиссары Временного Правительства отстраняются. Председатели Советов сносятся непосредственно с революционным правительством. Постановлением Всероссийского съезда Советов все арестованные члены земельных комитетов освобождаются. Арестовавшие их комиссары подлежат аресту".

"Постановление Второго Всероссийского Съезда Советов рабочих и солдатских депутатов, 26 октября 1917 года.

"Всероссийский съезд Советов постановил: Восстановленная Керенским смертная казнь на фронте отменяется. На фронте восстановляется полная свобода агитации. Все солдаты, офицеры-революционеры, находящиеся под арестом по так называемым "политическим преступлениям", освобождаются немедленно".

Какова же была сила русского солдата, который продолжал защищать Россию несмотря ни на Приказ N1, ни на "Декларацию прав солдата", что снова надо было возвращаться к этому вопросу! То немногое, что успел сделать Корнилов, разрушалось окончательно. Керенский приостановил действие смертной казни, теперь Ленин ее упразднил вовсе. Опять на фронте вместо защиты Родины - "полная свобода агитации"!

Правильная тактика, выбранная Ильичем, привела к тому, что переворот прошел практически бескровно. Чем большевики лучше, чем они хуже «временщиков» - пока было непонятно. Зато они на каждом углу кричали о, том, что "обеспечить созыв Учредительного собрания и было целью октябрьской революции; до сих пор его созыву мешали именно кадеты". Одно революционное правительство сменилось другим, цели не поменялись - Учредительное собрание будет созвано. Зачем и во имя чего бороться с большевиками?

Красноречивым свидетельством настроений, царивших в среде военных, является сообщение газеты "Рабочий и солдат" от 26 октября (8 ноября):

"Вчера на собрании полковых комитетов 1, 4 и 14-го казачьих Донских полков было сделано сообщение о создавшемся положении в связи с падением власти Временного Правительства, и о необходимости в интересах государства спокойно ожидать создания новой государственной власти. В ответ на это председатель от имени собравшихся заявил, что: 1) распоряжения правительства исполнять не будут, 2) ни в коем случае не выступать против Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета и Петроградского Совета и 3) готовы нести охрану государственных имуществ и личной безопасности, как и при прежней власти".

Ждать и ничего не делать. Это те самые казачки так решили, на которых так надеялся Краснов, подходя со своей «армией» в 900 человек к Петрограду. В тот, самый важный, переломный момент русской истории. Вот здесь должны все враги и недоброжелатели России встать и громко аплодировать Керенскому. Его это рук дело. Это он помог большевикам договориться о нейтралитете казачества своим предательством в Ташкенте, да и всей своей бурной деятельностью. Казаки в самом Петрограде хранили нейтралитет. За недолгое время своего правления Керенский так надоел гражданам своей страны, что на его защиту не поднялся никто. Напрасно Временное правительство слало в день переворота отчаянные телеграммы с просьбой о помощи. Народ и армия ответили - полным равнодушием.

Страшная апатия и безразличие, поразившие все население страны, плюс ловко придуманная Ильичем тактика, помогли большевикам продержаться самые сложные первые дни и недели. В успех большевиков никто не верил - в этом им крупно повезло. Один из большевистских вождей, Анатолий Луначарский через два дня после переворота, 27 октября (9 ноября) писал своей жене:

"Дорогая Анюта, Ты, конечно, из газет знаешь все подробности переворота. Для меня он был неожиданным. Я, конечно, знал, что борьба за власть Советов будет иметь место, но что власть будет взята накануне съезда - этого, я думаю, никто не знал. Может быть, даже Военно-революционный комитет решил перейти в наступление внезапно, из страха, что, занимая чисто оборонительную позицию, - можно погибнуть и погубить все дело. Переворот был сюрпризом и со стороны легкости, с которой он был произведен. Даже враги говорят: "Лихо!"…".

У того же Бунина в "Окаянных днях" читаем: "Луначарский после переворота недели две бегал с вытаращенными глазами: да нет, вы только подумайте, ведь мы только демонстрацию хотели произвести и вдруг такой неожиданный успех!".

Никто не собирался большевикам мешать, все ждали, когда они рухнут сами. Откройте мемуары той поры - все единодушно давали большевистской власти максимум две недели жизни. После чего она должна была рухнуть сама собой. Нам, знающим, что коммунизм простоял в России почти семьдесят пять лет, такие идеи кажутся наивными и смешными. Один из лидеров белого движения Антон Иванович Деникин с такой оценкой вполне согласен: "Эти "две недели" - плод интеллигентского романтизма…". Но его "Очерки русской смуты" написаны в эмиграции в Бельгии и Венгрии в 1922 году, то есть много позже. В октябре 1917-го "две недели" существования нового режима, казались вполне реальным сроком. Так думали многие, большинство. Для них эти "две недели" были отличной альтернативой борьбе с узурпаторами власти, хорошим наркозом для собственной совести. Надо всего лишь подождать и большевики сами рассыплются в прах. Мы то с Вами знаем, что не рассыпались, и в этом - самая главная заслуга Ленина, как руководителя и политика.

Что лучше газет передает ощущение каждого конкретного момента истории? Почитаем периодику тех дней, "Известия СРСД", сразу после переворота писала: "Безумная авантюра; это не есть переход власти к Советам, а захват ее большевиками; они не будут в состоянии организовать государственную власть". "Новая жизнь" в своих оценках не менее категорична: "Большевицкое правительство управлять Россией не может, печет «декреты» как блины, но все они остаются на бумаге, их декреты скорей газетные передовицы; большевицкие вожди обнаружили поразительное невежество в государственном управлении". Ей вторит "Рабочая газета": "Заставить большевиков капитулировать мирным путем, изолировать их и тем одержать бескровную победу над ними". Такая же точка зрения мелькает между строк издания "Дело народа": "У победителей, после хмельной октябрьской ночи, начинается бегство с большевицкого государственного корабля. Какое же поголовное бегство начнется через две недели?…Диктатуру Ленина и Троцкого надо победить не оружием, а бойкотом их, отвернувшись от них".

Лейтмотив один и тот же - надо подождать, потерпеть и все обойдется. Вроде безобидная позиция, но именно она помогала ситуации развиваться по самому катастрофическому сценарию. Общее настроение страны - будем ждать новой власти, то есть созыва Учредительного собрания. Вот оно соберется и сразу все решит. Об этом странном ожидании напишет в своих мемуарах Карл Маннергейм: "… Пробыв неделю в Хельсинки, я вернулся в Петроград. Там не было и намека на сопротивление. Наоборот, я заметил, что советская власть все более укрепляется…".

Кто-то ждал пассивно, кто-то ничего не делал "решительно протестуя". А большевики быстро выстреливали в народ своими свежеиспеченными декретами: о мире, о земле, о рабочем контроле. Отрабатывали свои обязательства: мир - для Германии, для «союзников», жаждавших распада России - срочно опубликованная "Декларация прав народов России" с зафиксированной возможностью для всех на свободное самоопределение вплоть до отделения. Потом еще посыпались декреты об упразднении всех судов, законов и адвокатуры; национализация банков; введении всеобщей трудовой повинности. За отказ подтвердить телеграфно свое подчинение новой власти, новый глава МИДа Троцкий распорядился уволить всех русских послов в главных странах, без пенсии и без права продолжать государственную службу. Чиновников других ведомств, отказывавшихся выходить на работу, Дзержинский арестовывал без ордера и проволочек (мы не бюрократы!). Лавина всех этих доселе невиданных нововведений просто захлестнула страну. Главное было выиграть время и укрепляться, укрепляться, укрепляться. Готовиться к Учредительному собранию. Точнее - к его разгону. Которое послужит к разжиганию в России братоубийственной бойни, этому заключительному аккорду уничтожения Российской империи.

Времена то были еще патриархальные. Русские люди еще не научились проливать русскую же кровь. Поэтому сразу после захвата власти большевистский Военно-революционный комитета постановил: "немедленно освободить 130 женщин женского ударного батальона, арестованных в помещении Гренадерского полка". Юнкеров, захваченных в Зимнем, также большей частью просто отпустили. Но мирный большевистский переворот англо-французов никак не устраивал. «Союзникам» была нужна разрушительная война в России, такая, что не оставила бы камня на камне от нашего государства. По их плану для окончательного распада страны к власти должны были придти авантюристы и проходимцы, т. е. большевики. Чем более безумными будут идеи новой власти, тем лучше: распад страны пойдет еще быстрее! Предлог для отделения от России замечательный - к власти в столице пришли безумцы, и, спасая родной Азербайджан (Украину, Крым и т. д.) мы создаем свое государство. Это с одной стороны, а с другой сама же новая власть декларировала во всеуслышание возможность окраин отделиться от России.

Таким образом, рвалась столетняя связь между Москвой и Петербургом и окраинами империи. Результат этого был ужасен. В первые же недели большевистской власти объявили о своем суверенитете Финляндия и Украина, об автономии заявили Эстония, Крым, Бессарабия, Закавказье. Даже исконно русские казачьи области и Сибирь сформировали не только свои правительства, но, по сути, свои мини государства. Буквально за считанные дни тысячелетняя Россия перестала существовать

Ленина же это ничуть не волновало. Главное для него было укрепляться, выигрывая время. Все, что будет потеряно сейчас, потом можно будет вернуть. Но для того, чтобы выжить, надо выполнять взятые на себя обязательства перед «союзниками» и немцами. Весь первый период становления Советской власти, представляет собой гениальнейший процесс маневрирования Ленина между этими двумя силами.

Готовясь к разгону Учредительного собрания, большевики, "как и обещали" возглавили процесс подготовки выборов. При Временном правительстве процесс контролировался специальной комиссией. Большевики, не долго думая, поставили во главе ее будущего главу питерского ЧК Соломона Урицкого. Когда же члены комиссии выразили протест и отказались работать, их всех просто арестовали и заменили "Комиссариатом по Учредительному собранию".

Потом Соломон Урицкий был назначен комендантом Таврического дворца и сумел четко и быстро организовать разгон собравшегося парламента. Ведь тем, кто знал Ленина, кто хотя бы раз читал его труды, было понятно, что будущее у русского парламентаризма весьма печальное: "Раз в несколько лет решать, какой член господствующего класса будет подавлять, раздавлять народ в парламенте, - вот в чем настоящая суть буржуазного парламентаризма, не только в парламентарно-конституционных монархиях, но и в самых демократических республиках".

Сказал, как отрезал. Или еще: "Демократия - формальный парламентаризм, а на деле - беспрерывное жестокое издевательство, бездушный, невыносимый гнет буржуазии над трудовым народом".

Ну не любил Ильич парламенты! Но, выборы все же пришлось проводить. Не сделать этого было невозможно, потому, что этого ждал весь народ. Кроме того, период голосования, которое проходило не в один день и подсчет голосов давали большевикам выигрыш времени, увеличивая срок, в течение которого их никто не трогал. Настоящая борьба, должна была начаться после разгона Учредительного собрания.

Заметим мимоходом, что опыт разгона депутатов у большевиков уже был. Малоизвестен тот факт, что накануне Октября они разогнали Предпарламент, название которого говорит само за себя. Депутаты разных партий тренировались на этом форуме в красноречии, ничего фактически не решая, пока 25 октября (7 ноября) Мариинский дворец в Петрограде не окружили солдаты. После чего незадачливые парламентарии поспешили разойтись по домам.

И вот, наконец, наступил день, которого давно ждали: 5(18) января 1918 года большевик Я.М. Свердлов открыл заседание Учредительного собрания. Далее начались выборы председателя. Большинство в 244 голоса было отдано за… эсера Виктора Михайловича Чернова. Того самого министра Временного правительства, при котором коллеги старались не обсуждать никаких военных вопросов. Потому, что были абсолютно уверены в его сотрудничестве с германской разведкой. Вот этого достойного человека, главу эсеров, большинство депутатов захотели увидеть во главе Учредительного собрания. Более достойных фигур в закромах русской демократии не нашлось…

Разгон парламента выглядел в глазах русской общественности дикостью. Поэтому хоть мало-мальски внятное объяснение этому надо было дать. Ильич попытался это сделать в своих "Тезисах об Учредительном собрании". Получилось, прямо скажем, неубедительно: "… выборы в УС произошли тогда, когда подавляющее большинство народа не могло еще знать всего объема и значения октябрьской… революции". В "Проекте декрета о роспуске Учредительного собрания" его демагогия углубляется и расширяется: "Народ не мог тогда, голосуя за кандидатов партии эсеров, делать выбора между правыми эсерами, сторонниками буржуазии, и левыми, сторонниками социализма".

Что и говорить - причина веская! Будто от дележки эсеров по направлению движения, у самих большевиков голосов добавится! Для рабочих и революционных матросов Ленин представит дело так: запутались избиратели во фракциях и партиях, в различных видах эсеров и социал-демократах - надо и весь парламент разогнать! Такую же чушь писали в советских учебниках истории.

"На деле партии правых эсеров и меньшевиков ведут… отчаянную борьбу против Советской власти" - пишет далее Ленин. Но лукавит Владимир Ильич - причины разгона единственного легитимного органа русской власти совсем другие.

Судьба Учредительного собрания была решена задолго до его созыва и начала процесса до выборов в него. Решение о его роспуске, а вернее сказать, разгоне, было принято нашими «союзниками» одновременно с решением о созыве этого органа власти и входило составной частью в план сокрушения России. Выполнять эту нелицеприятную работу выпало Ленину. Накануне открытия, утром 5(18) января 1918 года, большевики расстреляли мирную демонстрацию, выступившую под лозунгом "Вся власть Учредительному собранию". Потом ликвидировали и сам очаг парламентаризма, тихо выведя депутатов на улицу. Если верить учебникам истории и мемуарам, то получается, что один германский шпион Ленин, почему-то разогнал сборище людей считавших наиболее достойным депутатом другого германского шпиона - Чернова. Странные, однако, кадры в немецких спецслужбах. Левая рука не знает, что творит еще более левая…

Зато очевидцы в своих мемуарах прекрасно описали состояние пролетарского вождя. Бонч-Бруевич указывает нам, что в момент открытия Учредительного собрания, Ленин "волновался и был мертвенно бледен, как никогда… и стал обводить пылающими, сделавшимися громадными, глазами всю залу". Потом Владимир Ильич взял себя в руки, немного успокоился и "просто полулежал на ступеньках то со скучающим видом, то весело смеясь". Однако когда наступил реальный момент разгона парламента, ночью, то с Лениным случился тяжелый истерический приступ."…Мы едва не потеряли его" - напишет в своих мемуарах Бухарин.

Наступал момент выполнения последней части соглашения Ленина с «союзниками» - разгона последней легитимной русской власти. Знает Владимир Ильич: выполнишь взятые на себя обязательства, западные спецслужбисты с тобой и далее будут иметь дело. Не сделаешь, того, что должен - моментально сложат "специально сложившиеся обстоятельства", так, что не останется и мокрого места от большевиков и от их революции. Оттого, так и переживает Ильич, поэтому и приступ нервный у него именно сейчас случается, а совсем не в день октябрьского переворота. Именно сейчас, в ночь разгона Учредительного собрания решается судьба революции! Только понимает важность момента один Ленин. Для всех остальных все происходящее просто ликвидация сборища кучки болтунов.

Александр Федорович Керенский, оказавший неоценимые услуги своему земляку Ульянову оценивал причины ленинской спешки своеобразно: "Крайне важно было вырвать власть из рук Временного правительства, до того как распадется австро-германо-турецко-болгарская коалиция, другими словами, до того, как Временное правительство получит возможность заключить совместно с союзниками почетный мир".

Правду Керенский говорить не может, а писать мемуары хочется, вот он и дает оговорки по Фрейду вперемешку с явными глупостями. Прочитайте его высказывание еще раз. Что говорит Александр Федорович? Власть германскому шпиону Ленину надо захватить до того, как Германия, Турция, Австрия и Болгария войну проиграют. Это понятно и очевидно: после поражения в войне немцам захват власти в России их агентурой - как мертвому припарка. Это ясно любому здравомыслящему человеку. А вот ко второй части изречения Керенского стоит приглядеться повнимательнее: "Крайне важно было вырвать власть из рук Временного правительства… до того, как Временное правительство получит возможность заключить совместно с союзниками почетный мир".

Незаметно для себя Александр Федорович проговаривается и говорит чистую правду! Только не о цели Ленина, а… самого Керенского! И «союзников»!

Не выиграть Первую мировую войну до тех пор, пока у власти в России легитимное Временное правительство! Это задача «союзных» генералов и политиков. Отсюда и «удивительные» наступления с огромными потерями и тишина на Западном фронте в течении второй половины 1917 года.

Дать возможность экстремисту Ленину «вырвать» власть у Временного правительства до окончания мировой войны! Это задача Керенского и его помощников. Отсюда и любовь Александра Федоровича к игре "в поддавки".

У Владимира Ильича Ленина своя задача:

Сначала успеть «свергнуть» Керенского до выборов и Съезда Советов;

Потом продержаться до созыва Учредительного собрания;

Затем его благополучно разогнать.

Только после этого, после выполнения всех взятых на себя обязательств, Ленин мог начать новую игру…

В Учредительное собрание было избрано 715 депутатов. Среди них было около 370 эсеров, 175 большевиков, 40 левых эсеров, 16 меньшевиков, 17 кадетов, 86 представителей национальных партий и организаций. Эти цифры известны, но надо понимать, что Ленин разогнал бы «учредиловку» при любом исходе голосования, даже имея подавляющее большинство депутатов - большевиков! Задача у него была такая, и только по ее выполнении Ленин и компания могли спокойно исчезать с арены мировой истории. Так было запланировано нашими «союзниками». Ленин прерывает легитимность власти. В ответ на это от России отпадают не только окраины, но и исконно русские области. Начинается гражданская война - борьба всех против всех. Конечно, в результате какое-нибудь правительство власть в свои руки возьмет, но страна уже будет совсем другая - безмерно ослабленная и урезанная.

Большевики же должны были исчезнуть туда, откуда они появились - обратно в Европу и Америку, под крыло «союзных» спецслужб. И они собирались это сделать. Существует много свидетельств о том, что чуть ли не у каждого большевистского вождя в кармане лежал какой-нибудь «аргентинский» паспорт на подложную фамилию. В квартире сестры Свердлова помимо того, хранилось большое количество золота, валюты и драгоценностей. На дорожку, так сказать. Потому никто из «союзников» большевиков и не трогал - они сами должны были исчезнуть очень быстро. Сразу, после разгона. Но, тут произошло событие, без сомнения изменившее ход мировой истории.

Ленин понял, что, обладая информацией о таких страшных тайнах, как "немецкие деньги" и "предательство союзников", он и его товарищи долго не проживут. Их либо выдадут новому правительству России, которое просто вздернет борцов за народное счастье на первом попавшемся суку. Либо (что более вероятно) они быстро погибнут в результате несчастных случаев и разного рода других «случайностей», которыми так богата нелегальная жизнь революционеров. «Союзники» просто уберут их, заметая следы своего чудовищного предательства. Вывод напрашивался сам собой - надо остаться в России. Такое решение диктовалось и элементарной заботой о самосохранении, и острым желанием Ленина воплотить в жизнь дело своей жизни - революцию. Довести дело до конца теперь было вопросом жизни и смерти: для руководства большевиков после разгона Учредительного собрания к возможному смертному приговору за предательство Родины, добавлялся еще и другой - за попытку государственного переворота. Две расстрельные статьи - многовато для любого здравомыслящего человека.

Большевикам нужно было остаться и строить новое государство. Восстанавливать разрушенную армию, налаживать хозяйство, бороться с врагами, созданными их политикой. Начинался решающий этап в жизни большевистской партии. С этого момента они начинают борьбу за сохранение своей власти, своей жизни и своей революции. В историю нашей страны этот период вошел под названием Гражданской войны. Братоубийственная бойня между русскими была нужна и англичанам - для полного уничтожения России. Ее организацией британские агенты активно и занялись.

Российскую империю еще можно было спасти - для этого «союзникам» следовало оказать помощь русским патриотам, вступившим в борьбу за восстановление страны. Но тогда большевики проиграют, и сильная Россия снова вступит на мировую арену. Этого англичане боялись больше всего. Политика правительства Ее Величества преследовала цель прямо противоположную: добить Россию, уничтожить ее! Так цели британских и французских спецслужб вновь удивительно совпали с интересами большевиков. Их сотрудничество еще только начиналось. Ленин должен будет выполнить требования английской разведки: заключить Брестский мир, уничтожить царскую семью, потопить русский флот. Но обо всем этом мы поговорим уже в другой книге…

В Симбирске (ныне Ульяновск) в семье инспектора народных училищ, ставшего потомственным дворянином.

Старший брат, Александр, участвовал в народническом движении, в мае года он был казнен за подготовку покушения на царя.

В 1887 году Владимир Ульянов окончил Симбирскую гимназию с золотой медалью, был принят в Казанский университет, но через три месяца после поступления был исключен за участие в студенческих беспорядках. В 1891 году Ульянов экстерном окончил юридический факультет Петербургского университета, после чего работал в Самаре в должности помощника присяжного поверенного. В августе 1893 года он переехал в Санкт-Петербург, где вступил в марксистский кружок студентов Технологического института. В апреле 1895 года Владимир Ульянов выехал за границу и познакомился с группой "Освобождение труда". Осенью того же года по инициативе и под руководством Ленина марксистские кружки Петербурга объединились в единый "Союз борьбы за освобождение рабочего класса". В декабре 1985 года Ленин был арестован полицией. Провел более года в тюрьме, затем был выслан на три года в село Шушенское Минусинского уезда Красноярского края под гласный надзор полиции. Участниками "Союза" в 1898 году в Минске был проведён первый съезд Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП).

Находясь в ссылке, Владимир Ульянов продолжал теоретическую и организационную революционную деятельность. В 1897 году издал работу "Развитие капитализма в России", где пытался оспорить взгляды народников на социально-экономические отношения в стране и доказать тем самым, что в России назревает буржуазная революция. Познакомился с работами ведущего теоретика немецкой социал-демократии Карла Каутского, у которого заимствовал идею организации русского марксистского движения в виде централизованной партии "нового типа".

После окончания срока ссылки в январе 1900 года выехал за границу (последующие пять лет жил в Мюнхене, Лондоне и Женеве). Вместе с Георгием Плехановым, его соратниками Верой Засулич и Павлом Аксельродом, а также своим другом Юлием Мартовым, Ульянов начал издавать социал-демократическую газету "Искра".

С 1901 года он стал использовать псевдоним "Ленин" и с тех пор был известен в партии под этим именем.

С 1905 года по 1907 год Ленин нелегально жил в Петербурге, осуществляя руководство левыми силами. С 1907 года по 1917 год Ленин находился в эмиграции , где отстаивал свои политические взгляды во II Интернационале. В 1912 году Ленин с единомышленниками отделились от Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП), фактически основав свою — большевистскую. Новая партия издавала газету "Правда".

В начале Первой мировой войны, находясь на территории Австро-Венгрии, Ленин был арестован из-за подозрения в шпионаже в пользу Российского правительства, но благодаря участию австрийских социал-демократов был освобождён, после чего уехал в Швейцарию.

Весной 1917 года Ленин вернулся в Россию. 4 апреля 1917 года, на следующий день после прибытия в Петроград, он выступил с так называемыми "Апрельскими тезисами", где изложил программу перехода от буржуазно-демократической революции к социалистической, а также начал подготовку вооружённого восстания и свержения Временного правительства.

В начале октября 1917 года Ленин нелегально переехал из Выборга в Петроград. 23 октября на заседании Центрального Комитета (ЦК) РСДРП(б) по его предложению была принята резолюция о вооружённом восстании. 6 ноября в письме к ЦК Ленин потребовал немедленного перехода в наступление, ареста Временного правительства и захвата власти. Для непосредственного руководства вооруженным восстанием вечером он нелегально прибыл в Смольный. На следующий день, 7 ноября (по старому стилю — 25 октября) 1917 года в Петрограде произошло восстание и захват государственной власти большевиками. На открывшемся вечером заседании второго Всероссийского съезда Советов было провозглашено советское правительство — Совет Народных Комиссаров (СНК), председателем которого стал Владимир Ленин. Съездом были приняты первые декреты, подготовленные Лениным: о прекращении войны и о передаче частной земли в пользование трудящихся.

По инициативе Ленина в 1918 году был заключён Брестский мир с Германией.

После переноса столицы из Петрограда в Москву с марта 1918 года Ленин жил и работал в Москве. Его личная квартира и рабочий кабинет размещались в Кремле, на третьем этаже бывшего здания Сената. Ленин избирался депутатом Моссовета.

Весной 1918 года правительство Ленина начало борьбу против оппозиции закрытием анархистских и социалистических рабочих организаций, в июле 1918 года Ленин руководил подавлением вооруженного выступления левых эсеров.

Противостояние ужесточилось в период гражданской войны, эсеры, левые эсеры и анархисты, в свою очередь, наносили удары по деятелям большевистского режима; 30 августа 1918 года было совершено покушение на Ленина.

С окончанием Гражданской войны и прекращением военной интервенции в 1922 году начался процесс восстановления народного хозяйства страны. С этой целью по настоянию Ленина "военный коммунизм", продовольственная развёрстка была заменена продовольственным налогом. Ленин ввёл так называемую новую экономическую политику (НЭП), разрешившую частную свободную торговлю. В то же время он настаивал на развитии предприятий государственного типа, на электрификации, на развитии кооперации.

В мае и декабре 1922 года Ленин перенес два инсульта, однако продолжал руководить государством. Третий инсульт, последовавший в марте 1923 года, сделал его практически недееспособным.

Владимир Ленин скончался 21 января 1924 года в подмосковном посёлке Горки. 23 января гроб с его телом был перевезён в Москву и установлен в Колонном зале Дома Союзов. Официальное прощание проходило в течение пяти дней. 27 января 1924 года гроб с забальзамированным телом Ленина был помещён в специально построенном на Красной площади Мавзолее по проекту архитектора Алексея Щусева. Тело вождя находится в прозрачном саркофаге, который был изготовлен по планам и чертежам инженера Курочкина — создателя рубинового стекла для кремлевских звезд.

В годы советской власти на различных зданиях, связанных с деятельностью Ленина, были установлены мемориальные доски, в городах установлены памятники вождю. Были учреждены: орден Ленина (1930), премия имени Ленина (1925), Ленинские премии за достижения в области науки, техники, литературы, искусства, архитектуры (1957). В 1924-1991 годах в Москве работал Центральный музей Ленина. Именем Ленина был назван ряд предприятий, учреждений и учебных заведений.

В 1923 году ЦК РКП(б) создал Институт В. И. Ленина, а в 1932 году в результате его объединения с Институтом Маркса и Энгельса был образован единый Институт Маркса — Энгельса — Ленина при ЦК ВКП(б) (позднее он стал называться Институтом марксизма-ленинизма при ЦК КПСС). В Центральном партийном архиве этого института (ныне — Российский государственный архив социально-политической истории) хранится более 30 тысяч документов, автором которых является Владимир Ленин.

Ленин на Надежде Крупской, которую знал еще по петербургскому революционному подполью. Они обвенчались 22 июля 1898 года во время ссылки Владимира Ульянова в село Шушенское.

Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников