Григорий самозванец. Гришка Отрепьев - не Лжедмитрий! Отрывок, характеризующий Григорий Отрепьев

Лжедмитрий 1 (Григорий Отрепьев)
Годы жизни: ? –1606
Годы правления: 1605-1606

Считался авантюристом, самозванцем, выдававшим себя за царевича Дмитрия Ивановича, чудесно спасшегося сына

Претендовал на принадлежность к Рюриковичам.

6-й Русский царь 1 (11) июня 1605 - 17 (27) мая 1606. официально именовавший себя царевич (затем царь) Дмитрий Иванович, в отношениях с иностранными государствами - император Димитрий.

Существует множество версий о происхождении Лжедмитрия. По одной из них он — царевич Дмитрий Иванович, чудесно спасшийся от убийц, подосланных Годуновым. Был якобы спрятан и втайне переправлен в Польшу. Противники этой гипотезы отмечают, что она построена на чистых догадках, потому что в начале XX века были найдены вклады о душе «убиенного царевича Димитрия», сделанные его матерью. И инокиня Марфа, бывшая царица Мария, признав Лжедмитрия сыном, позже столь же быстро отреклась от него - объясняя свои действия тем, что самозванец угрожал ей наказанием. Иногда выдвигается версия, что Григорий Отрепьев был одним из незаконнорожденных сыновей Грозного, отданный на воспитание в семью Отрепьевых.

Окончательного ответа на вопрос о личности первого самозванца пока не существует.

Краткая биография Лжедмитрия 1

По самой распространенной версии, Лжедмитрий Первый был сыном галицкого дворянина Богдана Отрепьева. Юшка (Юрий) принадлежал к знатному, но обедневшему роду Нелидовых, выходцев из Литвы. Родился в Галиче (Костромская волость). Отслужив в одном из московских приказов, в 1600 году Юрий Отрепьев постригся в монахи под именем Григория. Считается, что Юрий был на 1 год или 2 старше царевича.

Судя по сохранившимся портретам и описаниям современников, он был низок ростом, имел круглое и некрасивое лицо, руки разной длины. По характеру был мрачен и задумчив, неловок, но отличался недюжинной физической силой, мог легко согнуть подкову. И он, по словам современников, действительно был похож на царевича Дмитрия.

В 1601 году он обосновался в московском Чудовом монастыре, вскоре получил чин дьякона и стал келейником архимандрита Успенского собора Пафнутия, состоял при патриархе Иове «для книжного письма». В 1602 году бежал в Польшу, назвался именем сына Ивана IV Грозного — Дмитрием и тайно перешёл в католичество.

В марте 1604 года король Сигизмунд III за помощь в войне со Швецией и участие в антитурецком союзе пообещал Лжедмитрию поддержку. Тот обязался в случае воцарения жениться на дочери воеводы Е.Мнишка Марине, передать ей Новгород, Псков и уплатить Мнишку 1 млн. злотых.

Осенью 1604 года во главе трехтысячного отряда польского «рыцарства» он вступил в Россию. 21 января 1605 года Лжедмитрий I был разбит под селом Добрыничи Комарицкой волости, но укрепился на юге, в Путивле.

В мае 1605 года умер царь и часть войска во главе с П.Ф.Басмановым встала на сторону самозванца. 1 июня 1605 года в Москве вспыхнуло восстание, которое свергло правительство Годуновых. Федор Годунов (сын Бориса) вместе с матерью были убиты по приказу Лжедмитрия, а его сестру Ксению он сделал наложницей. Но позже по настоятельной просьбе родственников М.Мнишек Ксения была пострижена.

Правление Лжедмитрия 1

17 июля 1605 года для доказательства «царского» происхождения была проведена инсценировка признания Лжедмитрия матерью Дмитрия, Марией Нагой. Рязанский архиепископ грек Игнатий 21 июля венчал Лжедмитрия на царство в Успенском и Архангельском соборах Кремля. Желая опереться на провинциальное дворянство, он конфисковал средства у монастырей, реорганизовал армию, сделал уступки крестьянам и холопам, южные районы России были освобождены от налогов на 10 лет.

Однако он вызвал недовольство москвичей тем, что приказал в Кремле построить большой деревянный дворец с потайными ходами, отменил всеобщий послеобеденный сон, заложил костелы, способствовал расширению иноземных забав: штурмов снежных крепостей, сооружению потешного «гуляй-города» (крепости, разрисованной изображениями чертей и «страшных мук» и получившей прозвище «Ад»).

Возмущение горожан довершила свадьба с М.Мнишек 8 мая 1606 года, прошедшая по католическому обряду.
Не проявлял фанатизма в религиозных вопросах, он объяснял это тем, что все верят в одного бога, разница только в обрядах. Удивлял окружающих начитанностью и знаниями. Отлично умел обращаться с лошадьми, ездил на медвежью охоту, любил весёлую жизнь и развлечения, женщин.

Во время многодневного празднования свадьбы Лжедмитрия и Марины Мнишек, приехавшие поляки в пьяном угаре врывались в московские дома, грабили прохожих. Это послужило толчком к началу реализации боярского заговора во главе с князем . Василий Шуйский не скрывал своих подлинных мыслей, прямо высказавшись заговорщикам, что Дмитрий был «посажен на царство» с одной целью - свалить Годуновых, теперь же пришло время свалить и его самого.

14 мая 1606 года начались столкновения москвичей с поляками. Сначала Шуйский направил народ против поляков якобы спасая царя, а после приказал толпе «идти на злого еретика», нарушающего русские обычаи.

Смерть Лжедмитрия Первого

На рассвете 17 мая 1606 года вооруженный отряд под руководством В.И.Шуйского вошел в Кремль. С криком «Зрада!» («Измена!») Лжедмитрий попытался убежать, но был жестоко убит. Его труп подвергли торговой казни, посыпали песком, мазали дегтем.

Среди жителей Москвы цареубийство вызвало неоднозначную реакцию, многие плакали, глядя на поругание. Его сначала похоронили в так называемом «убогом доме», кладбище для замёрзших или упившихся, за Серпуховскими воротами. Сразу после похорон ударили суровые морозы, которые уничтожили траву на полях и посеянное зерно.

По городу пошли слухи, что виной тому волшебство бывшего монаха. Говорили также, что «мёртвый ходит» и над могилой вспыхивают и движутся огни, слышатся пение и звуки бубнов. А на следующий день после погребения, тело само собой оказалось у богадельни, а рядом с ним сидели 2 голубя, не желающие улетать.

Труп «расстриги-еретика» Лжедмитрия, как рассказывают легенды, попытались закопать еще глубже, но через неделю он вновь очутился на другом кладбище, то есть «земля его не принимала», впрочем, как не принимал и огонь. Все же, тело Лжедмитрия выкопали, сожгли и, смешав его пепел с порохом, выстрелили из пушки в ту сторону, откуда он пришел - в сторону Польши. По воспоминаниям Марины Мнишек, «последнее чудо» совершилось, когда труп Лжедмитрия тащили через кремлёвские ворота, ветер сорвал с ворот щиты, и невредимыми, в том же порядке установил их посреди дороги.

В народной памяти образ Лжедмитрия сохранился в нескольких балладах и сказах, в которых он предстает в роли колдуна, чернокнижника с помощью нечистой силы захватившего над Москвой власть. Также, неоднозначный образ Лжедмитрия нашел место в пьесе Лопе де Вега «Великий Князь Московский или Преследуемый император», в стихотворных трагедиях А. П. Сумарокова (1771) и А. С. Хомякова (1832), носящих одно и то же имя («Димитрий Самозванец»), в пьесе А. Н. Островского «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский» (1886), в опере Антонина Дворжака «Димитрий» (1881-1882), в романах Харольда Лэма Хозяин волков», Райнера Мария Рильке «Записки Мальте Лауридса Бригге» (1910) и творчестве Марины Цветаевой (цикл «Марина»).

Детей у Лжедмитрия не было.

Несмотря на столь двойственную судьбу, как правитель, Лжедмитрий, в соответствии со всеми современными отзывами, отличался огромной энергией, большими способностями, широкими реформаторскими замыслами.

В июне 1605 года Григорий Отрепьев въехал в ворота Москвы под радостные крики горожан. Народ приветствовал своего освободителя - «выжившего царевича Дмитрия Ивановича». К этому моменту семья Годуновых, правившая Россией, была уже уничтожена. Через месяц молодой человек с сомнительной биографией сел на русский престол.

Его кампания, увенчавшаяся успехом, выросла из небольших восстаний, словно снежный ком. Простой монах из небольшого монастыря добился невероятных успехов.

Как непутёвому Гришке Отрепьеву удалось сесть на русский престол и положить конец одной из самых сильных династий? Фактрум собрал самые интересные факты о личности Лжедмитрия I.

«Младший сын» Ивана Грозного на «законном» троне

20 июня 1605 года в Москве обосновался новый правитель. Называл он себя сыном Ивана Грозного , Дмитрием Ивановичем. К тому моменту властный Борис Годунов скончался от подагры, а его жена и сын выказывали полную государственную апатию. Они не отдали приказов о защите Кремля и фактически добровольно пустили самозванца в столицу. Лжедмитрий умело воспользовался ситуацией. Жену Бориса и его сына заточили, а через несколько дней отравили. В живых из рода Годуновых осталась лишь его дочь Ксения, которая не по доброй воле стала наложницей Лжедмитрия.

«Последние минуты жизни Лжедмитрия I». Карл Вениг

Перед взятием Москвы самозванец проделал долгий путь. Методично и терпеливо он настраивал русские города против царствующего тогда Бориса Годунова . Как известно, Годунов был суровым монархом и предпочитал править с помощью устрашения подданных. Лжедмитрий, напротив, обещал всем, кто примкнёт к нему, привилегии. Со временем щедрость самозванца искусила даже приближённых Годунова.

К трону Лжедмитрий шёл с переменным успехом. Главным его преимуществом в борьбе с Годуновым стало то, что монарх недооценил хитрого Отрепьева. Пылкие речи одинокого самозванца быстро нашли поддержку. Его гарнизоны, с которыми он шёл на Москву, постоянно подпитывались новыми силами со всей России. Города сдавались на милость истинному государю. Даже поражения, которые Лжедмитрий терпел в самом начале от царской армии, не сломили восстания. Но кем же был столь талантливый и ловкий самозванец на самом деле?

Юрий Богданович Отрепьев- дворянин имонах

Портрет Лжедмитрия. Гравюра

Не был он ни царём, ни царской крови. В молодости Лжедмитрий носил имя Юрий и происходил из рода мелкопоместных дворян. Мальчик рано лишился отца и ради лучшей жизни мать направила его в услужение боярам Романовым. Кстати, именно служение в молодости в знатной семье открыло самозванцу путь в царский дворец. Там он подсмотрел основные придворные традиции, правила и церемонии. Впоследствии именно эта информация позволила ему убедить народ в своём царском происхождении.

Однако мечте его матери не суждено было сбыться. Юрий Отрепьев был нехорош собой: руки разной длины, неприятное лицо, невысокий рост, коренастое тело. Военная и придворная карьеры оказались недоступны. Юноше рекомендовали постричься в монахи, где он и получил имя Григорий. Особенного успеха монах Григорий добился в Чудском монастыре. Усердную работу юноши (Григорий обучился каллиграфии и писал каноны) заметил патриарх Иов. По его велению молодого монаха сделали дьяконом.

Рождение царя-самозванца

Биография Григория Отрепьева вновь делает крутой поворот. В 1600 году ему пришлось бежать из Чудского монастыря на юг из-за годуновских репрессий. После нескольких месяцев скитаний Григорий попал в Киев, где ему и внушили идею о том, чтобы назваться Дмитрием Ивановичем. Григорий подходил для этой роли по возрасту и хорошо знал придворные обычаи. Руку к созданию образа Лжедмитрия приложил сам польский король Сигизмунд, который втайне ненавидел Бориса Годунова. Смута была крайне выгодна польскому монарху, мечтавшему взойти на русский трон. Несколько лет Лжедмитрий прятался в Польше, рассылая по России «разоблачительные» грамоты. Конечно, Сигизмунд никогда открыто не признавался в помощи самозванцу.

С этого момента Гришка Отрепьев исчезает, а на свет появляется царевич Дмитрий. За несколько лет активной пропаганды самозванец сумел собрать на своей стороне приличное ополчение. Были среди его «подданных» и польские воины, и донские казаки. Осенью 1604 года войско Лжедмитрия численностью более 3 000 человек пересекло Днепр и двинулось на Москву.

Непоколебимая уверенность, с какой все историки советского времени отождествили Григория Отрепьева с так называемым Лжедмитрием (в дореволюционной историографии его обыкновенно именовали названый Дмитрий), является для меня загадкой. У российских дореволюционных историков подобной уверенности не было, а многие из них были убеждены совсем в обратном, однако открыто высказать свое мнение им зачастую мешала цензура.
Весьма характерна позиция, занятая в этом вопросе историком XVIII века Г.Миллером. В своих печатных трудах он придерживался официальной версии о личности Лжедмитрия, но это не было его истинным убеждением. Автор «Путевых записок» англичанин Уильям Кокс, посетивший Миллера в Москве, передает следующие его слова:
- Я не могу высказать печатно мое настоящее мнение в России, так как тут замешана религия. Если вы прочтете внимательно мою статью, то вероятно заметите, что приведенные мною доводы в пользу обмана слабы и неубедительны.
Сказав это, он добавил, улыбаясь:
- Когда вы будете писать об этом, то опровергайте меня смело, но не упоминайте о моей исповеди, пока я жив.
В пояснение сказанного Миллер передал Коксу свой разговор с Екатериной II, состоявшийся в один из ее приездов в Москву. Императрица, видимо уставшая от новоявленных Петров III и княжон Таракановых, интересовалась феноменом самозванства и, в частности, спросила Миллера:
- Я слышала, вы сомневаетесь в том, что Гришка был обманщик. Скажите мне смело ваше мнение.
Миллер поначалу почтительно уклонился от прямого ответа, но, уступив настоятельным просьбам, сказал:
- Вашему величеству хорошо известно, что тело истинного Дмитрия покоится в Михайловском соборе; ему поклоняются и его мощи творят чудеса. Что станется с мощами, если будет доказано, что Гришка - настоящий Дмитрий?
- Вы правы, - улыбнулась Екатерина, - но я желаю знать, каково было бы ваше мнение, если бы вовсе не существовало мощей.
Однако большего ей добиться от Миллера не удалось.
В общем, Миллера можно понять. Что стало бы с ним, заезжим лютеранином, посмей он посягнуть - пускай и во имя научной истины, пускай и в царстве просвещенной Фелицы - на чужие святыни!
В XIX веке историки выказали больше смелости. Большинство наиболее видных представителей исторической науки - Н.И.Костомаров, С.Ф.Платонов, Н.М.Павлов, С.М.Соловьев, К.Н.Бестужев-Рюмин, С.Д.Шереметев, В.О.Ключевский - прямо или косвенно отвергли легенду о царствовании Гришки. Окинем беглым взглядом их аргументы.

Прежде всего поражает скудость документальных сведений, подтверждающих официальную биографию Отрепьева. Многочисленные рассказы о нем, содержащиеся в летописях и современных сказаниях, так или иначе сводятся к двум источникам: окружной грамоте патриарха Иова, с которой 14 января 1605 года он обратился к духовенству всей земли и которая является первой обнародованной биографией Отрепьева, и так называемому «Извету» или «Челобитью Варлаама», изданному правительством Василия Шуйского.
Как же складывалась жизнь Григория Отрепьева согласно этим документам?
В грамоте патриарха говорится, что в миру этого человека звали Юшка Богданов сын Отрепьев. Он принадлежал к той ветви рода Нелидовых, родоначальник которой, Данила Борисович, получил в 1497 году прозвище Отрепьева, закрепившееся за его потомками. В детстве он был отдан отцом, стрелецким сотником, в услужение боярину Михаилу Романову, то есть попал в категорию так называемых детей боярских - сыновей не очень родовитых и богатых бояр, составлявших челядь более знатных вельмож. Юноша отличался тяжелым характером и распущенностью. После того, как хозяин прогнал его за дурное поведение, отец взял сына к себе. Но Григорий и здесь не оставил своих привычек. Он несколько раз пытался убежать из дома и в конце концов оказался замешан в каком-то тяжелом преступлении, за которое ему грозило суровое наказание.
Чтобы избежать возмездия, он решил постричься в монахи в монастыре Иоанна Предтечи, что на Железном Борку в Ярославской области. Затем он перебрался в Москву - в Чудов монастырь, где показал себя искусным переписчиком, благодаря чему через два года сам патриарх Иов, посвятив его в диаконы, взял к себе на двор, для книжного письма. Однако вскоре он был уличен в распутстве, пьянстве и воровстве (в старорусском значении этого слова, то есть в государственном преступлении) и в 1593 году бежал из Москвы со своими товарищами, Варлаамом Яцким и Мисаилом Повадиным.
Некоторое время он проживал в Киеве в монастырях Никольском и Печерском во дьяконском чине, потом скинул монашеское платье, уклонился в латинскую ересь, в чернокнижие, ведовство и, по наущению короля Сигизмунда и литовских панов, стал называться царевичем Дмитрием.
Свидетелями его бегства оказались многие люди, которые дали знать о том патриарху. Первый свидетель, монах Пимен, постриженник Троице-Сергиева монастыря, сказал, что спознался с Гришкой и его товарищами Варлаамом и Мисаилом в Новгороде-Северском в Спасском монастыре и проводил их в Литву за Стародуб. Второй, чернец Венедикт, показал, что, убежав из Смоленска в Литву, жил в Киеве и там познакомился с Гришкой, проживал с ним в разных монастырях и был с ним у князя Острожского. Гришка потом ушел к запорожцам. Венедикт известил о том Печерского игумена, и тот послал к казакам монахов для поимки вора, но Гришка убежал от них к князю Адаму Вишневецкому. Третий, посадский человек Степен Иконник, рассказал, что, торгуя иконами в Киеве, видел Гришку в своей лавке, когда тот, будучи еще в дьяконском чине, приходил к нему покупать иконы.

Система доказательств, призванная уличить Отрепьева (а точнее, названого Дмитрия) в самозванстве, не очень убедительна. Свидетельские показания Пимена, Венедикта и Степана мало чего стоят: можно поверить, что они опознали Отрепьева на его пути из Москвы в Киев, но ведь они не были в литовском Брагине, где объявился названый Дмитрий, и не видели его! Как же они берутся утверждать тождество этих двух лиц? Кроме того, сам патриарх, указывая социальное положение этих людей, называет их «бродягами и ворами». Не правда ли, прекрасная характеристика для свидетелей и качества их показаний!
Далее, обратим внимание на приводимую дату бегства Григория в Литву - 1593 год. Если даже предположить, что все безобразия, которые он успел натворить в Москве, могут уложиться в первые 20 лет жизни не теряющего времени подонка, то в 1603 году, в Брагине, Отрепьев должен был предстать перед Вишневецким зрелым 30-летним мужем. Но все очевидцы, видевшие Дмитрия не только в Брагине, но и спустя два года в Москве, единодушно свидетельствуют, что это был юноша не старше 22-25 лет. При этом, насколько можно судить, во внешнем облике и умственных и нравственных качествах Дмитрия не было ничего от истаскавшегося пьяницы с монастырским образованием. Папский нунций Рангони в 1604 году описывает его так: «Хорошо сложенный молодой человек, со смуглым цветом лица, с большой бородавкой на носу в уровень с правым глазом; его белые длинные кисти рук обнаруживают благородство его происхождения. Говорит он очень смело; его походка и манеры, действительно носят какой-то величественный характер». В другом месте он пишет: «Дмитрию на вид около двадцати четырех лет, он без бороды, одарен живым умом, весьма красноречив, безупречно соблюдает внешние приличия, склонен к изучению словесных наук, чрезвычайно скромен и сдержан». Француз Маржерет, капитан на русской службе, считал, что манера Дмитрия держать себя доказывала, что он мог быть только сыном венценосца. «Его красноречие восхищало русских, - пишет он, - в нем блистало какое-то неизъяснимое величие, дотоле неизвестное русским и тем менее простому народу» (Маржерет, лично знакомый с Генрихом IV, разбирался в манерах королей). Еще один очевидец, Буссов, говорит, что руки и ноги Дмитрия выдавали его аристократическое происхождение, то есть были изящными и не ширококостными.
Кто решится отнести эти описания к человеку, о котором идет речь в грамоте патриарха? Отрепьевы никогда не принадлежали к аристократическим фамилиям и непонятно, в каких монастырях и кабаках Григорий мог набраться благородных манер. Да, он, видимо, все же некоторое время посещал вместе с патриархом царский дворец, но если Отрепьев и подучился там учтивости, то вряд ли можно допустить, что патриаршему переписчику позволили там выработать величественные манеры.
Если эти доказательства все еще не кажутся убедительными, то вот другие. Названый Дмитрий был чрезвычайно воинствен, не раз доказал свое умение владеть саблей и укрощать самых горячих лошадей. Он говорил по-польски, знал (впрочем, нетвердо) латынь и производил впечатление почти европейски образованного человека. Объяснить, откуда могли взяться все эти качества у Отрепьева, невозможно.
Интересно, что Пушкин, следуя в «Борисе Годунове» официальной версии о Самозванце, чутьем поэта гениально уловил его несхожесть с Отрепьевым. Фактически в трагедии Самозванец состоит как бы из двух человек: Гришки и Дмитрия. Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить сцену в корчме на литовской границе со сценами в Самборе: другой язык, другой характер!

По всей видимости, вопрос о том, был ли Дмитрий на самом деле Григорием Отрепьевым, не очень занимал Годунова. Ему важно было лишь доказать, что самозванец является русским, с тем, чтобы на этом основании требовать его выдачи. Поэтому Борис объявил его Григорием Отрепьевым - первым попавшимся мерзавцем, который мало-мальски подходил на эту роль. Еще не зная, что появившийся в Брагине претендент на престол едва вышел из 20-летнего возраста, Годунов и Иов отнесли его выход в Литву к 1593 году, между тем как более достоверной датой следует считать 1601 или 1602 год. Впрочем, московское правительство нетвердо помнило даже дату угличского происшествия 15 мая 1591 года с царевичем Димитрием и в своих грамотах польским властям отодвигало его на несколько лет назад.
В 1605 году Годунов почти признался в своей ошибке. Его посол Постник-Огарев, прибывший в январе этого года к Сигизмунду с письмом, в котором Дмитрий все еще назывался Отрепьевым, в сейме вдруг заговорил не о Гришке, а совсем о другом человеке - сыне не то какого-то крестьянина, не то сапожника. По его словам, этот человек, носивший в России имя Дмитрий Реорович (возможно, это искаженное в польском тексте отчество Григорьевич), и называет теперь себя царевичем Дмитрием. Помимо этого неожиданного заявления, Огарев удивил сенаторов другим замечанием: мол, если самозванец и в самом деле является сыном царя Ивана, то его рождение в незаконном браке все равно лишает его права на престол. (Сторонники Дмитрия отвечали на это: брак законный, мать царевича была венчана.) Этот довод, повторенный тогда же в письме Бориса к императору Рудольфу, отлично показывает цену, которую имела в глазах Бориса версия о тождестве Отрепьева с Дмитрием.

Вообще надо сказать, что в 1605 году, несмотря на авторитет патриарха, эта версия не получила широкого распространения: ей мало верили. После обнародования грамоты с биографией Отрепьева окружение Дмитрия в Польше даже как-то оживилось, словно противник допустил важный промах. В России, где имя Отрепьева было предано анафеме, народ, по сведениям властей, говорил: «Пусть себе проклинают расстригу - царевичу до Гришки дела нет!»
Но в царствование Василия Шуйского полузабытое имя Григория Отрепьева было вновь - и теперь уже на многие столетия - связано с именем Дмитрия. Летом 1606 года, спустя месяц-другой после смерти Дмитрия, Шуйский опубликовал «Извет», якобы принадлежавший перу монаха Варлаама Яцкого, случайного спутника Отрепьева в его странствиях. Это сочинение изобиловало новыми подробностями (и новыми погрешностями) из жизни расстриги и в то же время во многом противоречило грамоте Иова. Так, согласно этому повествованию, в феврале 1602 года Гришка бежал из Москвы; за год перед этим (в 14-летнем возрасте) он принял монашество. Но затем выясняется, что между этими двумя датами, он успел два года прожить в московском Чудовом монастыре и более года прослужить у патриарха. Вот что значит спешка в писательском ремесле! Эти огрехи вызваны, конечно, стремлением омолодить Отрепьева, исправив тем самым ошибку патриаршей грамоты, но попутно сочинитель «Извета» входит в противоречие с Иовом, ничего не говоря о службе Отрепьева на дворе у Романова и торопясь надеть на него схиму.
Дальнейший рассказ не менее занимателен. Автор сообщает, что бежать из Москвы Григория вынудил донос на него патриарху о том, что он выдает себя за царевича Дмитрия. (Иов в своей грамоте ни словом не упоминает об этом важном обстоятельстве.) При этом остается неизвестным, кого Отрепьев старался уверить в своем царском происхождении; равным образом не поясняется, каким образом в его голову пришла столь безумная для москвича XVI столетия мысль. И еще одна странность: несмотря на царский приказ схватить еретика, один дьяк помогает ему скрыться; что заставило его рисковать своей головой ради самозванца, не поясняется.
Затем на сцену выступает автор повествования. В феврале 1606 года, в Москве, на Варварском крестце, он встречает некоего монаха. Это не кто иной, как Григорий Отрепьев, который, оказывается, спокойно разгуливает среди бела дня по Москве, несмотря на тяготеющее над ним обвинение в государственном преступлении. Он зовет Варлаама совершить паломничество... в Иерусалим, и легкий на подъем Варлаам, впервые видящий перед собой этого человека, с радостью соглашается, хотя минуту назад он и в мыслях не имел совершить подобное путешествие! Они договариваются встретиться на следующий день, и назавтра в условленном месте встречают еще одного монаха, Мисаила, в миру Михаила Повадина, которого Варлаам видел прежде на дворе у князя Шуйского (здесь неосторожно выдается некоторая близость автора к тому лицу, которому адресуется вся басня). Мисаил ничтоже сумняшеся присоединяется к ним.
Втроем они достигают Киева, где три недели живут в Печерском монастыре (печерский архимандрит Елисей, с которым автор забыл сговориться, впоследствии будет утверждать, что монахов было четверо), а затем через Острог добираются до Дерманского монастыря. Но здесь Григорий бежит от своих спутников в Гощу, откуда, сбросив монашескую рясу, бесследно исчезает следующей весной. После такого предательства Варлаам забывает о благочестивой цели своего паломничества и почему-то озабочен лишь тем, как вернуть беглеца в Россию. Он жалуется на него князю Острожскому и даже самому королю Сигизмунду, но слышит в ответ, что Польша свободная страна и в ней каждый волен идти, куда ему угодно. Тогда Варлаам храбро бросается в самое пекло - в Самбор, к Мнишкам, чтобы обличить самозванца. Но там его хватают и вместе с другим русским, боярским сыном Яковом Пыхачевым, преследующим ту же цель, обвиняют в злоумышлении на жизнь Дмитрия по приказу Бориса Годунова. Пыхачева казнят, а для Варлаама почему-то делают исключение и кидают в темницу. Впрочем, вскоре происходит нечто еще более невероятное: Марина Мнишек выпускает его - одного из главных обвинителей ее жениха в самозванстве! (Варлаам не замечает, что эта история, даже если она не выдумана, свидетельствует как раз о том, что в Самборе не видели никакой опасности в отождествлении Отрепьева с Дмитрием, будучи совершенно убеждены, что это два разных лица.)
После воцарения самозванца обличительный пыл Варлаама почему-то пропадает и только воцарение Василия Шуйского вновь развязывает ему язык.
Таково вкратце содержание этого романа, за достоверность которого до сих пор готовы поручиться многие историки. Например, Скрынников, один из крупнейших советских специалистов по истории Смуты, настолько заворожен совпадением маршрута путешествия Отрепьева в Литву с пунктами, названными самим Дмитрием (Острог - Гоща - Брагин), что во всех своих работах приводит этот факт в числе одного из двух (!) «неопровержимых» доказательств того, что царевичем в Польше называл себя Гришка (не приводя, впрочем, ни одного доказательства того, что спутник Отрепьева, Варлаам Яцкий, и автор «Извета» являются одним и тем же лицом). Но признать данное доказательство «неопровержимым» можно лишь в том случае, если предположить вслед за уважаемым историком, что Варлаам (или кто бы он ни был), писавший свое сочинение в 1606 году, не знал рассказов Дмитрия о своих странствиях, которые уже два года назад были известны любому мальчишке от Кракова до Москвы.
Равным образом ничего определенного не говорит в пользу кандидатуры Отрепьева на роль Дмитрия и любопытная находка, сделанная на Волыни, в Загоровской монастырской библиотеке - другое «неопровержимое» доказательство Скрынникова. Надпись на одной из книг, хранящихся там, гласит: «Пожалована князем Константином Острожским в августе 1602 года монахам Григорию, Варлааму и Мисаилу» ; рядом с именем Григория сделана приписка другой рукой: «Царевичу Московскому» . Почерки, которыми сделаны надпись и приписка, не принадлежат никому из известных исторических лиц того времени. И пока нам не объяснят, кто, когда и зачем вывел эти строки, считать их доказательством чего бы то ни было вряд ли будет правильным.
Но допустим, что сама надпись полностью достоверна (этого, разумеется, нельзя сказать о приписке, которая свидетельствует лишь о том, что ее автор читал или слышал манифесты Шуйского о Гришке). Тогда она, подтверждая некоторые места «Извета», опровергает его главную мысль - тождество Отрепьева с Дмитрием. Ведь известно, что князь Острожский отрицал свое знакомство с претендентом на русский престол. Почему? Потому что брагинский царевич, видимо, совсем не походил на одного из монахов, которым князь подарил книгу.
Итак, Дмитрий, по всей вероятности, не был Григорием Отрепьевым. А вывод, следующий из этого утверждения сделал уже в XIX веке историк Бестужев-Рюмин: если Дмитрий не был Отрепьевым, то он мог быть только настоящим царевичем.
А вот об этом разговор отдельный.

В мировой истории есть масса примеров, когда в результате борьбы за престол какого-либо государства к власти приходили узурпаторы и самозванцы, не имевшие права занимать трон. В русской истории также имеется подобный весьма драматичный пример - это Григорий Отрепьев (Лжедмитрий I). Он выдавал себя за Дмитрия Углицкого, погибшего сына царя Ивана Грозного. Этот человек правил Российским государством в 1605-1606 гг.

Происхождение, образование

Предки Григория принадлежали к знатному, но обедневшему роду, а прибыли в российские земли из Литвы. Часть их обосновалась в Галиче, другие осели в Угличе - там как раз находилась резиденция погибшего Дмитрия Ивановича. В 1577 г. Богдан Отрепьев, которому на тот момент было 15 лет, вместе со своим старшим братом получил поместье в Коломне. Несколько лет спустя у Богдана родился сын Юрий - приблизительно в это время появился на свет и царевич Дмитрий Иванович.

Отец Юрия, когда сын был еще совсем мал, погиб в пьяной драке. За его воспитание взялась мать - она научила сына читать Священное Писание, потом его отправили к родственникам в Москву, где он продолжил обучение. Зять Отрепьевой, приказной дьяк Семейка Ефимьев, обучил Юрия каллиграфическому почерку. Кстати, он оказался весьма хорошим учеником и усваивал знания с поразительной легкостью - по этому поводу еще говорили, будто он общается с нечистой силой.

Дальнейшие события

Будущий царь Лжедмитрий обладал несколько буйным характером, а в юности так вообще прослыл беспутным негодяем. Но его способности все же помогли ему поступить на службу к боярину Михаилу Романову, семью которого, между прочим, многие считали полноправными наследниками короны. Учитывая бедность и сиротство, Отрепьев вряд ли мог рассчитывать сделать хорошую карьеру. Поэтому службу при дворе Романовых можно считать подарком судьбы... который, в конце концов, чуть не погубил Отрепьева.

В стране шла борьба за московский престол - в 1600 г. семейство Романовых подверглось репрессиям. Только что пришедший к власти Борис Годунов сослал их в монастырь, а всех, кто находился у них на службе, ожидала виселица.

Пострижение в монахи

Чтобы избежать смертной казни, Отрепьеву пришлось прятаться в Железноборовском монастыре. Там он, по всей видимости, постригся в монахи и принял имя Григорий. Предположительно, на тот момент ему исполнилось 20 лет. Новоиспеченный чернец также побывал в Спасо-Ефимиевом монастыре. Однако жизнь смиренного монаха не пришлась ему по вкусу, и через некоторое время он решил вернуться в Москву.

Романовы были сосланы в Сибирь, и шумиха, связанная с опалой, поутихла. Будучи постриженным в монахи, Григорий Отрепьев рассчитывал, что его появление в Москве останется незамеченным. Здесь один его родственник замолвил за Гришку словечко, и того приняли в Чудов монастырь.

На новом месте Отрепьев проявил себя с лучшей стороны и в течение года уже оказался в свите самого патриарха Иова. С ним он, в составе штата помощников, являлся на собор и в Думу. Благодаря своим способностям и яркой натуре, он смог добиться признания и высокого положения.

И снова бегство

Неизвестно, что тогда было у Гришки Отрепьева на уме, но он начал, как бы невзначай, выспрашивать у окружающих о подробностях гибели царевича Дмитрия, интересовался правилами придворного этикета. Также он открыто утверждал, что может стать царем России. Вскоре эти слухи дошли до Бориса Годунова, на тот момент правившего страной, и тот приказал сослать зарвавшегося инока в Кириллов монастырь. Однако Григория успели предупредить об этом, поэтому он покинул столицу.

Поскитавшись по стране, беглый монах Григорий Отрепьев в 1602 г. вновь вернулся в Москву, где оставался недолго, а уходя, прихватил с собой еще двух монахов. Вместе они спокойно путешествовали, ведь на монахов никто не обращал внимания. Беглецы побывали в Киево-Печерском монастыре, занимались сбором денег якобы на строительство монастыря, однако забрали их себе. В конце концов они пришли в Брачин, к литовскому князю Адаму Вишневецкому.

История Григория Отрепьева

Беглый монах заявил князю Вишневецкому, что он является уцелевшим царевичем Дмитрием Ивановичем Углицким, младшим сыном Ивана Грозного. На самом деле это была целая история: Отрепьев рассказал свою версию о том, что его спас некий воспитатель, узнавший о готовящемся покушении, для чего ему пришлось подменить царевича другим мальчиком. При этом Гришка старался сильно не вдаваться в подробности этой истории, чтобы его не уличили во лжи.

Самозванец

Было похоже на то, что Григорий Отрепьев действительно задумал что-то серьезное. По его словам, об этом чудесном спасении не знал никто, даже его мать. Воспитатель, являвшийся спасителем царевича, перед своей смертью оставил его на попечение одной дворянской семьи, в которой он воспитывался до того момента, когда ему посоветовали принять постриг и укрыться в монастыре. Однажды один монах якобы узнал в нем царевича, после чего «Дмитрий» принял решение бежать в Польшу.

Различные свидетели тех событий рассказывают разные версии происходящего. Достоверно известно, что князь Вишневецкий, поддержкой которого наконец-таки смог заручиться самозванец, в 1603 г. оповестил Сигизмунда III, правителя Речи Посполитой, о новоявленном наследнике российского престола - его эта история весьма заинтересовала. С течением времени у Гришки Отрепьева стали появляться новые покровители, и даже находились те, кто якобы узнавал в нем царевича. Впрочем, некоторых из них мало волновал тот факт, что Григорий Отрепьев - это настоящее имя новоявленного царевича.

Появление новой силы

Многие из тех, кто поддержал Отрепьева, были влиятельными аристократами Польши и Литвы, к ним также присоединились и братья Хрипуновы, бежавшие из Москвы в 1603 г. В Запорожье началось формирование повстанческой армии. Помимо этого, с именем царевича Дмитрия многие связывали возможность освобождения от крепостнического режима.

Дальновидный Григорий Отрепьев понимал, что у него появилась уникальная возможность возглавить народное восстание, но он мало доверял простому люду, а потому предпочел вступить в сговор с заклятыми врагами России - католиками, давно жаждавшими подчинить православную Русь Святому Престолу.

В марте 1604 г. по указанию самого Сигизмунда III Отрепьева доставили в Краков. Там он дал королю и другим своим покровителям массу всевозможных обещаний, например, когда он займет российский престол, то должен будет ввести на Руси католичество, а также передать литовским магнатам некоторые земли. Таким образом, самозванец стал готовиться к походу на российскую столицу.

Поход на Москву

В это время Григорий Отрепьев, набравшись сил, продолжил наступление на Москву. Он посылал в столицу посланников, возвещавших о возвращении законного царя, отчего Москва стала похожей на улей - люди готовились встречать наследника Ивана Грозного, многие взяли в руки оружие, а семья Годуновых с сохранившими им верность боярами заперлась в Кремле. Когда толпа заполнила Красную площадь, царские стрельцы уже не смогли ей противостоять. Бояре, предавшие Годуновых, отперли крепостные ворота, толпа ворвалась в Кремль и принялась громить дворы царской семьи.

Восхождение на престол

Прежде чем въехать в Москву, Лжедмитрий позаботился об устранении некоторых беспокоивших его препятствий. Он отправил своего человека в столицу и приказал ему казнить оставшихся членов семьи Бориса Годунова. Также был сослан в монастырь патриарх Иов. С этих событий началось правление Лжедмитрия 1, торжественно въехавшего в Москву 20 июля 1605 г.

Несмотря на то что Отрепьев пользовался значительной поддержкой со стороны как народа, так и бояр, в скором времени ему стало известно о заговоре последних против него.

Василий Шуйский, которого уличили в распространении слухов о том, что царь будто бы является самозванцем, был приговорен судом собора к смертной казни. Лжедмитрий I помиловал его и выслал из столицы, а вскоре и вовсе простил и позволил ему вернуться в Москву.

Как сообщают источники, Отрепьев оказался весьма энергичным и способным руководителем. Он затеял провести массу реформ, мечтал объединить европейские государства для борьбы с Турцией. Он не стал марионеткой в руках Папы, иезуитов и Сигизмунда III, отказался вводить в России католицизм и отдавать Польше обещанные земли, а за оказанную поляками помощь Лжедмитрий предложил денежное вознаграждение. 8 мая 1606 г. заключил брак с польской шляхтянкой Мариной Мнишек.

Смерть самозванца

Хотя Лжедмитрий I пользовался популярностью среди москвичей, их весьма раздражали прибывшие в столицу иноземцы из свиты Мнишеков. Их обычаи и наряды заметно отличались от местных, а поведение оставляло желать лучшего. Воспользовавшись недовольством, в ночь с 16 на 17 мая мятежные бояре под предводительством все того же Василия Шуйского подняли тревогу и натравили горожан на поляков, а сами проникли в Кремль.

Когда царь Лжедмитрий понял, что ему угрожает опасность, он попытался бежать от преследователей, но те все-таки настигли самозванца, и боярский сын Валуев застрелил его. Так и закончилось правление Лжедмитрия 1: народу сказали, что царь оказался "ненастоящим". После всего этого тело его было сожжено, а прах зарядили в пушку и выстрелили им в направлении Польши - туда, откуда он пришел.

Все это происходило в Смутное время, когда в России шла борьба за престол, бояре стремились приумножить свое влияние, а экономика государства по разным причинам находилась не в лучшем состоянии. Что касается Лжедмитрия, то некоторые историки до сих пор высказывают мнение, будто беглый монах Григорий, или Гришка Отрепьев, и вправду мог быть младшим сыном Ивана Грозного - Дмитрием Углицким.

Годы жизни: ? - 1606 .

Годы правления: Царь всея Руси (1605 - 1606).

Родители: Богдан Отрепьев.
Дети: Нет.
Жена - Марина Мнишек (ок. 1588-1614+), дочь польского воеводы Юрия Мнишек, впоследствии - жена Лжедмитрия II.

Основные моменты жизни

Примечание

Розыск о самозванце

Как отмечает Р.Г. Скрынников в указанной ниже книге, "неверно мнение, будто Годунов назвал самозванца первым попавшимся именем. Разоблачению предшествовало самое тщательное расследование, после которого в Москве объявили, что имя царевича принял беглый чернец Чудова монастыря Гришка, в миру - Юрий Отрепьев. Московские власти сконцентрировали внимание на двух моментах биографии Отрепьева: его насильственном пострижении и соборном осуждении "вора" в московский период его жизни. Но в их объяснениях по этим пунктам были серьезные неувязки".

Опасная игра

Путь к престолу

Правление и гибель

"От Руси Древней до Империи Российской". Шишкин Сергей Петрович, г. Уфа.

Основные моменты жизни

В 1602 году самозванно объявился в Польше под именем сына Ивана IV Грозного (1530-1584) - Дмитрия. В 1604 году с польско-литовскими отрядами перешел русскую границу. Был поддержан частью горожан, казаков и крестьян. Став царем, пытался лавировать между русскими и польскими феодалами. Убит боярами-заговорщиками.

Примечание

Истории самозванства Смутного времени посвящена обширная литература. Первоначально все внимание историков было сосредоточено на вопросе о том, кто скрывался под личиной Лжедмитрия I. Большинство историков придерживалось мнения, что имя Дмитрия принял беглый чудовский монах Григорий Отрепьев. Но самый крупный знаток Смутного времени С.Ф.Платонов пришел к заключению, что вопрос о личности самозванца не поддается решению. Подводя итог, историк с некоторой грустью писал: "Нельзя считать, что самозванец был Отрепьев, но нельзя также утверждать, что Отрепьев им не мог быть: истина от нас пока скрыта" (Платонов С.Ф. Вопрос о происхождении первого Лжедмитрия. Статья по русской истории, Спб, 1912г. с.276).

Столь же осторожной была точка зрения В.О.Ключевского, который отмечал, что личность неведомого самозванца остается загадосной, несмотря на все усилия ученых разгадать ее; трудно сказать, был ли то Отрепьев или кто другой, хотя последнее менее вероятно. Анализируя ход Смуты, В.О.Ключевский с полным основанием утверждал, что важна была не личность самозванца, а роль, им сыгранная, и исторические условия, которые сообщили самозванческой интриге страшную разрушительную силу.

К.В.Чистов рассматривал самозванство в России "как проявление определенных качеств социальной психологии народных масс, ожидавших прихода "избавителя", их веры в "доброго" царя, способного защитить народ от притеснений "лихих бояр" и оградить его от социальной несправедливости.

Розыск о самозванце

Как отмечает Р.Г.Скрынников в указанной ниже книге, "неверно мнение, будто Годунов назвал самозванца первым попавшимся именем. Разоблачению предшествовало самое тщательное расследование, после которого в Москве объявили, что имя царевича принял беглый чернец Чудова монастыря Гришка, в миру - Юрий Отрепьев. Московские власти сконцентрировали внимание на двух моментах биографии Отрепьева: его насильственном пострижении и соборном осуждении "вора" в московский период его жизни. Но в их объяснениях по этим пунктам были серьезные неувязки".

Официальная версия излагалась в дипломатических наказах, адресованных польскому двору. В них значилось буквально следующее: Юшка Отрепьев, "як был в миру, и он по своему злодейству отца своего не слухал, впал в ересь, и воровал, крал, играл в зернью, и бражничал, и бегал от отца многажда, и заворовався, постригсе у черницы...". После пострижения он "отступил от бога, впал в ересь и в чорнокнижье, и призыване духов нечистых и отъреченья от бога у него выняли". Узнав об этих преступлениях, патриарх осудил его на пожизненное заключение в тюрьму.

Посольский приказ сфальсифицировал биографию Отрепьева в двух самых важных пунктах. Цели фальсификации предельно ясны. Важно было представить Отрепьева как одиночку, за спиной которого нет никаких серьезных сил, а заодно изобразить его изобличенным преступником, чтобы иметь основание потребовать от поляков выдачи "вора".

В действительности ситуация была гораздо опаснее и фактическая биография Отрепьева существенно отличается от приведенной версии.

Юрий Богданович Отрепьев родился на рубеже 70-80-х годов (примерно одного возраста с Дмитрием) в небогатой дворянской семье. Предки Отрепьевых выехали на службу в Москву из Литвы. Отец Юрия служил в стрелецких войсках и рано умер в чине стрелецкого сотника, воспитанием Юрия занималась мать. Учение давалось Юрию очень легко и его послали в Москву, где он поступил на службу к Михаилу Никитичу Романову. При Борисе Годунове многие считали братьев Никитичей единственными законными претендентами на царский трон в качестве ближайших родственников - двоюродных братьев последнего царя из династии Рюриковичей.

За несколько лет службы Отрепьев занял при дворе Никитичей достаточно высокое положение. Это едва не погубило Юрия в тот момент, когда Романовых постигла царская опала в результате событий 1600 года.
В 1600 году здоровье Бориса Годунова резко ухудшилось и в городе по этому поводу поднялась большая тревога, была спешно созвана Боярская дума, на которую Годунова принесли на носилках.
Романовы, ожидая скорой кончины Бориса, собрали на своем подворье многочисленную вооруженную свиту. Стремясь пресечь возможный переворот, Годунов в ночь на 26 октября 1600 года послал несколько сот стрельцов к усадьбе Романовых. Дом был подожжен, оказавшие сопротивление были убиты, многие арестованы. Ближние слуги Романовых были казнены. Подобная участь ожидала и Отрепьева. Спасаясь "от смертные казни", двадцатилетний Юрий постригся в монахи под именем Григория и бежал в провинцию.

Григорий Отрепьев побывал в нескольких монастырях, но нигде подолгу не задерживался и очень скоро решил вернуться в столицу. По протекции своего деда Елизария Замятни Григорий был принят в аристократический московский Чудов монастырь. Вскоре Григория отличил архимандрит и перевел в свою келью, где Отрепьев занимался перепиской книг и получил чин дьякона. В штате писцов и помощников он присутствовал и на государевой думе.

Нет достоверных сведений о причинах и обстоятельствах побега Отрепьева в 1602 году за границу, во всяком случае версия об обличении Григория на соборе и осуждении на смерть за еретичество и чернокнижие родилась позднее, когда в Польше объявился самозванец, которого в Москве назвали Отрепьевым. Вполне вероятно, что завязка авантюры родилась в стенах Чудова монастыря, где Отрепьев мог узнать обстоятельства жизни и гибели в Угличе истинного Дмитрия. Кроме того, в Угличе жили ближайшие родственники Отрепьева.

Опасная игра

Маршрут бегства Григория через Киев в Польшу можно достаточно точно проследить по сведениям спутника Отрепьева - монаха Варлаама. Превращение бродячего монаха в царя произошло в районе г.Брачина. Самозванец далеко не сразу приноровился к избранной им роли, в которой впервые выступил, вероятно, в имении польского магната Адама Вишневецкого. Признание со стороны Вишневецкого, известного защитника православия, имело для Лжедмитрия неоценимое значение. Покровительство князя Адама сулило самозванцу большие выгоды, поскольку эта семья состояла в дальнем родстве с Иваном Грозным. Интрига вступила в новую фазу развития.

Из имения Вишневецкого Лжедмитрий ездил в Запорожскую Сечь, пытаясь привлечь на свою сторону казаков, но поддержки не получил. Однако запорожцы помогли установить связь с донскими казаками, которые немедленно отозвались на его обещания. Донцы были первыми в России, кто решительно заявил о поддержке "законного монарха".

В 1600 году Россия и Польша договор о перемирии на 20 лет. Военные планы Вишневецкого не получили поддержки коронного гетмана Замойского и большинства других сенаторов. Зато король Сигизмунд III давно вынашивал планы похода на восток. Его замыслы разделял сенатор Юрий Мнишек, связанный с влиятельными католическими кругами. Лжедмитрий решил порвать со своим православным покровителем и перебрался к Юрию Мнишеку в Самбор. Зная замыслы короля, Мнишек надеялся с помощью самозванца завоевать милость короля и поправить неважное финансовое положение. Он не только принял Лжедмитрия с царскими почестями, но и решил породниться с ним. Лжедмитрий сделал предложение его дочери Марине. Сватовство дало благовидный предлог для обращения самозванца в католичество. Обещания относительно перехода московского "царевича" в католичество усилили интерес Сигизмунда III к интриге.

Сигизмунд III согласился предоставить Лжедмитрию помощь на условиях значительных территориальных уступок и военной помощи Москвы для овладения шведской короной. Лжедмитрий обязался уступить Речи Посполитой Чернигово-Северскую и половину Смоленской землю. Другая половина Смоленской земли была обещана Юрию Мнишек. Одним из условий был обязательный брак Лжедмитрия с подданной короля (имя Марины Мнишек упомянуто не было, но подразумевалось).

Выполнение Самборских обязательств Лжедмитрием I привело бы к расчленению России. Однако интересы собственного народа и государства мало заботили самозванца. Подобно азартному игроку, он думал лишь о ближайшей выгоде.

Путь к престолу

Воевода Мнишек набрал для будущего зятя небольшое войско из польских авантюристов, к которым присоединилось 2 тысячи малороссийских казаков и небольшой отряд донцов. С этими силами Лжедмитрий 15 августа 1604 года открыл поход, а в октябре перешел российскую границу.

Обаяние имени царевича Дмитрия и недовольство Годуновым сразу дали себя знать. Моравск, Чернигов, Путивль и др. города без боя сдались Лжедмитрию; держался только Новгород-Северский, где воеводой был П.Ф.Басманов. Пятидесятитысячное московское войско, под начальством Мстиславского на пришедшее на выручку этого города, было наголову разбито Лжедмитрием, хотя численность его войска была меньше более чем в 3 раза. Русские люди неохотно сражались против человека, которого в душе считали истинным царевичем.

Большинство поляков, недовольных задержкой платы, оставило в это время Лжедмитрия, но зато к нему явилось 12 000 казаков. В.И.Шуйский разбил 21 января 1605 года Лжедмитрия при Добрыничах, но затем московское войско занялось бесплодной осадой Рыльска и Кром, а тем временем Лжедмитрий, засевший в Путивле, получил новые подкрепления. Недовольный действиями своих воевод, Борис Годунов послал к войску П.Ф.Басманова, но тот уже не мог остановить разыгравшейся смуты. 13 апреля 1605 года внезапно умер царь Борис, а 7 мая все войско с Басмановым во главе, перешло на сторону Лжедмитрия.

20 июня Лжедмитрий торжественно въехал в Москву. Провозглашенный перед тем царем Федор Борисович Годунов еще раньше был убит посланными Лжедмитрием, вместе со своей матерью, а уцелевшую сестру его, Ксению, Лжедмитрий сделал своей наложницей; позднее она была пострижена.

Через несколько дней после въезда Лжедмитрия в Москву обнаружились замыслы бояр против него. В.И.Шуйский был уличен в распускании слухов о самозванстве нового царя и, отданный Лжедмитрием на суд собора, состоявшего из духовенства, бояр и простых людей, приговорен к смертной казни. Однако под давлением боярской думы Лжедмитрий заменил казнь ссылкой братьев Шуйских в галицкие пригороды, а затем, вернув их с дороги, простил совершенно, возвратив им имения и боярство. Патриарх Иов был низложен и на его место был возведен архиепископ рязанский, грек Игнатий, который 21 июля и венчал Лжедмитрия на царство.

Правление и гибель

Как правитель Лжедмитрий, согласно всем современным отзывам, отличался недюжинной энергией, большими способностями, широкими реформаторскими замыслами и крайне высоким понятием о своей власти.

Отступления от старых обычаев, которые допускал Лжедмитрий, и явная любовь Лжедмитрия к иноземцам раздражали некоторых ревнителей старины среди приближенных царя, но народные массы относились к нему доброжелательно и москвичи сами избивали немногих, говоривших о самозванстве Лжедмитрия. Он погиб исключительно вследствие боярского заговора, возглавляемого В.И.Шуйским.

Удобный повод заговорщикам доставила свадьба Лжедмитрия. Еще 10 ноября 1605 года в Кракове состоялось обручение, а 8 мая 1606 года совершился и брак Лжедмитрия с Мариной Мнишек. Воспользовавшись раздражением москвичей против поляков, наехавших в Москву с Мариной и позволявших себе разные бесчинства, заговорщики в ночь с 16-го на 17-е мая, ударили в набат и объявили сбежавшемуся народу, что ляхи бьют царя. Направив толпы на поляков, сами заговорщики прорвались в Кремль. Захваченный врасплох, Лжедмитрий пытался сначала защищаться, затем бежал к стрельцам, но стрельцы выдали его и он был застрелен. Народу объявили, что, по словам царицы Марфы, Лжедмитрий был самозванец. Тело его сожгли и, зарядив прахом пушку, выстрелили в ту сторону, откуда он пришел.

Народ, особенно в провинции, не желал верить в смерть "доброго законного" царя. Толки о том, что он спасся от "лихих" бояр не прекращались ни на один день. Массовые восстания на южной окраине государства положили начало новому этапу гражданской войны, появились новые самозванцы. Наиболее известным из них является Лжедмитрий II.