Формирование первичных теоретических моделей и законов

Модели позволяют представить в наглядной форме объекты и процессы, недоступные для непосредственного восприятия: на­пример, модель атома, модель Вселœенной, модель генома чело­века и пр.
Размещено на реф.рф
Теоретические модели отражают строение, свойства и поведение реальных объектов.

Известный западный философ науки Имре Лакатос отмечал, что процесс формирования первичных теоретических моделœей мо­жет опираться на программы троякого рода: во-первых, это эмпи-ристская программа, во-вторых, индуктивистская программа и, в-третьих, - система Евклида (Евклидова программа). Все три программы исходят из организации знания как дедуктивной си­стемы 1 .

Евклидианскую программу, которая предполагает, что всœе можно дедуцировать из конечного множества тривиальных ис­тинных высказываний, состоящих только из терминов с триви­альной смысловой нагрузкой, принято назьюать программой три-виализации знания. Данная программа содержит сугубо истин­ные суждения, но она не работает ни с предположениями, ни с опровержениями. Знание как истина вводится на верхушку тео­рии и без какой-либо деформации ʼʼстекаетʼʼ от терминов-прими­тивов к определяемым терминам.

В отличие от Евклидовой, эмпиристская программа строится на базе базовых положений, имеющих общеизвестный эмпи­рический характер.
Размещено на реф.рф
Эмпиристы не могут допустить иного введе­ния смысла, чем снизу теории. В случае если эти положения оказываются ложными, то данная оценка проникает вверх по каналам дедук­ции и наполняет всю систему. Следовательно, эмпиристская тео­рия предположительна и фальсифицируема. И если евклидианс-кая теория располагает истину наверху и освещает ее естествен­ным светом разума, то эмпиристская - располагает ее внизу и освещает светом опыта. Но обе программы опираются на логи­ческую интуицию.

Об индуктивистской программе Лакатос говорит так: ʼʼИз­гнанный с верхнего уровня разум стремится найти прибежище внизу. (...) Индуктивистская программа возникла в рамках уси­лий соорудитьканал, посредством которого истина течет вверх от базисных положений, и, таким образом, установить дополнитель­ный логический принцип, принцип ретрансляции истиныʼʼ. Воз­никновение индуктивистской программы было связано с докопер-никанскими временами Просвещения, когда опровержение счи­талось неприличным, а догадки презирались. ʼʼПередача власти от Откровения к фактам, разумеется, встречала оппозицию церкви. Схоластические логики и ʼʼгуманистыʼʼ не уставали предре­кать печальный исход индуктивистского предприятияʼʼ. Индук­тивная логика была заменена вероятностной логикой. Окончатель­ный удар по индуктивизму был нанесен Поппером, который по­казал, что снизу вверх не может идти даже частичная передача истины и значения.

В фундаментальном труде академика В. С. Степина ʼʼТеоре­тическое знаниеʼʼ показано, что главная особенность теоретичес­ких схем состоит в том, что они не являются результатом чисто дедуктивного обобщения опыта. В развитой науке теоретические схемы вначале строятся как гипотетические модели за счёт ис­пользования ранее сформулированных абстрактных объектов. На ранних стадиях научного исследования конструкты теоретичес­ких моделœей создаются путем непосредственной схематизации опыта.

Важными характеристиками теоретической модели являются ее структурность, а также возможность переноса абстрактных объектов из других областей знания. Лакатос считает, что основ­ные структурные единицы - это жесткое ядро, пояс защитных гипотез, положительная и отрицательная эвристика. Отрицатель­ная эвристика запрещает применять опровержения к жесткому ядру программы. Положительная эвристика разрешает дальней­шее развитие и расширение теоретической модели. Лакатос на­стаивал на том, чтобы всю науку понимать как гигантскую науч­но-исследовательскую программу, подчиняющуюся основному правилу К. Поппера: ʼʼВыдвигай гипотезы, имеющие большее эм­пирическое содержание, чем у предшествующихʼʼ. Построение научной теории мыслится двуступенчато: первое - это выдвиже­ние гипотезы, второе - это ее обоснование.

На выбор абстрактных объектов оказывает существенное вли­яние научная картина мира, которая стимулирует развитие иссле­довательской практики, определœение задач и способов их реше­ний. Абстрактные объекты, которые иногда называют теорети­ческими конструктами, а иногда теоретическими объектами, яв­ляются идеализациями действительности. В них могут содержать­ся признаки, которые соответствуют реальным объектам, а могут присутствовать свойства, которыми не обладает ни один реаль­ный объект. Теоретические объекты передают смысл таких поня­тий, как ʼʼидеальный газʼʼ, ʼʼабсолютное черное телоʼʼ, ʼʼточкаʼʼ, ʼʼсилаʼʼ, ʼʼ окружностьʼʼ, ʼʼотрезокʼʼ и пр.
Размещено на реф.рф
Абстрактные объекты на­правлены на замещение тех или иных связей действительности, но они не могут существовать в статусе реальных объектов, так как представляют из себяидеализации.

Перенос абстрактных объектов из одной области знания в дру­гую предполагает существование прочного основания для анало­гий, которые указывают на отношения сходства между вещами. Этот, достаточно широко распространенный, способ отождеств­ления свойств объектов или самих объектов восходит к древней­шей герметической традиции, отзвуком которой являются размыш­ления пифагорейцев о числовой структуре мироздания, ᴛ.ᴇ. о со­отношении числовых соответствий и космической гармонии сфер.
Размещено на реф.рф
ʼʼВсе вещи суть числаʼʼ, ʼʼчисло владеет вещамиʼʼ - таковы выво­ды Пифагора. Единое начало в непроявленном состоянии равно нулю; когда оно воплощается, то создает проявленный полюс аб­солюта͵ равный единице. Превращение единицы в двойку симво­лизирует" разделœение единой реальности на материю и дух, гово­рит, что знание об одном является знанием о другом.

Онтологическое основание метода аналогий прячется в извес­тном принципе об единстве мира, который, согласно античной традиции, интерпретируется двояко: единое есть многое и мно­гое есть единое. Огромное значение аналогия играет в метафизи­ке Аристотеля, который трактует ее как форму проявления едино­го начала в единичных телах.

Современные интерпретаторы выделяют: 1) аналогию нера­венства, когда разные предметы имеют одно имя (тело небес­ное, тело земное); 2) аналогию пропорциональности (здоровье физическое- здоровье умственное); 3) аналогию атрибуции, когда одинаковые отношения по-разному приписываются объекту (здоровый образ жизни - здоровый организм - здоровое обще­ство и т. п.).

Τᴀᴋᴎᴍ ᴏϬᴩᴀᴈᴏᴍ, умозаключение по аналогии позволяет упо­доблять новое единичное явление другому, уже известному яв­лению. Аналогия с определœенной долей вероятности позволяет расширять имеющиеся знания путем включения в их сферу но­вых предметных областей. Примечательно, что Гегель очень высоко ценил возможности метода аналогий, назьюая последний ʼʼинстинктом разумаʼʼ.

Абстрактные объекты должны удовлетворять связям и взаи­модействиям складьшающеися области знания. По этой причине всœегда актуален вопрос о достоверности аналогии. В силу того, что исто­рия науки дает значительное количество примеров использова­ния аналогии, она признана неотъемлемым средством научного и философского умопостижения. Различают аналогии предметов и аналогии отношений, а также строгую аналогию и нестрогую. Стро­гая аналогия обеспечивает необходимую связь переносимого при­знака с признаком сходства. Аналогия нестрогая носит проблем­ный характер.
Размещено на реф.рф
Важно отметить, что отличие аналогии от дедук­тивного умозаключения состоит в том, что в аналогии имеет мес­то уподобление единичных объектов, а не подведение отдельного случая под общее положение, как в дедукции.

Как отмечает В. Н. Порус, ʼʼважную роль в становлении клас­сической механики играла аналогия между движением брошен­ного тела и движением небесных тел; аналогия между геометри­ческими и алгебраическими объектами реализована Декартом в аналитической геометрии; аналогия селœективной работы в ското­водстве использовалась Дарвиным, в его теории естественного отбора; аналогия между световыми, электрическими и магнит­ными явлениями оказалась плодотворной для теории электромаг­нитного поля Максвелла. Обширный класс аналогий использует­ся в современных научных дисциплинах: в архитектуре и теории градостроительства, бионике и кибернетике, фармакологии и меди­цинœе, логике и лингвистике и др.

Известны также многочисленные примеры ложных аналогий. Таковы аналогии между движением жидкости и распространени­ем тепла в учении о ʼʼтеплородеʼʼ XVII-XVIII вв., биологические аналогии социал-дарвинистов в объяснении общественных про­цессов и др.

К этой группе примеров следует добавить, что метод анало­гии широко используется в сфере технических наук. Стоит сказать, что для них важ­на процедура сведения, где при создании сходных с изобретени­ем объектов сводятся одни группы знаний и принципов к другим. Огромное значение имеет процедура схематизации, которая замещает реальный инженерный объект идеализированным пред­ставлением (схемой, моделью). Необходимым условием являет­ся математизация. Различают технические науки классического типа, которые формируются на базе одной естественной науки (к примеру, электротехники), и неклассические или комплексные технические науки, которые опираются на ряд естественных наук (радиолокация, информатика и пр.).

В технических науках принято различать изобретение, как со­здание нового и оригинального, и усовершенствование, как пре­образование существующего. Иногда в изобретении усматривает­ся попытка имитации природы, имитационное моделирование, аналогия между искусственно созданным предметом и природ­ной закономерностью. Так, цилиндрическая оболочка - распрос­траненная форма, используемая для различных целœей в технике и быту - универсальная структура многочисленных проявлений ра­стительного мира.

У изобретения-имитации больше оснований быть вписанным в природу, поскольку в нем ученый пользуется секретами при­родной лаборатории, ее решениями и находками. Но изобрете­ние - это еще и создание нового, не имеющего аналогов.

Формирование законов предполагает, что обоснованная экс­периментально или эмпирически гипотетическая модель имеет возможность для превращения в схему. Причем ʼʼтеоретические схемы вводятся вначале как гипотетические конструкции, но за­тем они адаптируются к определœенной совокупности эксперимен­тов и в данном процессе обосновываются как обобщение опытаʼʼ 1 . Далее следовал этап ее применения к качественному многообра­зию вещей, т. е. ее качественное расширение. И лишь после этого следовал этап количественного математического оформления в виде уравнения или формулы, что знаменовало собой фазу появ­ления закона.

Итак, модель -> схема -ʼʼ качественные и количественные рас­ширения -> математизация -> формулировка закона. На всœех без исключения стадиях реально осуществлялась как корректировка самих абстрактных объектов, так и их теоретических схем, а так­же их количественных математических формализации. Теорети­ческие схемы также могли видоизменяться под воздействием математических средств, однако всœе эти трансформации оставались в пределах выдвинутой гипотетической модели. В. С. Степин под­черкивает, что ʼʼв классической физике можно говорить о двух стадиях построения частных теоретических схем как гипотез: ста­дии их конструирования в качестве содержательно-физических моделœей некоторой области взаимодействий и стадии возможной перестройки теоретических моделœей в процессе их соединœения с математическим аппаратомʼʼ.

На высших стадиях развития эти два аспекта гипотезы слива­ются, а на ранних они разделœены. Понятие ʼʼзаконʼʼ указывает на наличие внутренне необходимых, устойчивых и повторяющихся связей между событиями и состояниями объектов. Закон отража­ет объективно существующие взаимодействия в природе и в данном смысле принято понимать как природная закономерность. Законы на­уки прибегают к искусственным языкам для формулировки этих естественно-природных закономерностей. Законы, выработанные человеческим сообществом как нормы человеческого сосущество­вания, имеют, как правило, конвенциальный характер.

Примечательно, что еще в XVII в. английский материалист Томас Гоббс в своем знаменитом произведении ʼʼЛевиафанʼʼ фор­мулировал ряд ʼʼестественных законовʼʼ. Οʜᴎ помогают стать на путь общественного договора, без них нельзя построить никакого общества.

Законы науки стремятся к адекватному отображению зако­номерностей действительности. При этом сама мера адекватности и то, что законы науки есть обобщения, которые изменчивы и подвержены фальсификации, вызывают к жизни весьма острую философско-методологическую проблему. Не случайно Кеплер и Коперник понимали законы науки как гипотезы. Кант вообще был уверен, что законы не извлекаются из природы, а предпи­сываются ей.

По этой причине одной из наиболее важных процедур в науке всœегда считалась процедура научного обоснования теоретических зна­ний, да и сама наука частенько трактовалась как чисто ʼʼобъясни­тельное мероприятиеʼʼ. Впрочем, объяснение всœегда сталкивалось с проблемой контрфактичности и было уязвимо в ситуации, где крайне важно строго провести разграничение между обоснованием и описанием. Самое элементарное определœение обоснования опи­рается на процедуру сведения неизвестного к известному, незна­комого к знакомому. При этом последние достижения науки пока­зывают, что в основании современной релятивистской физики лекит геометрия Римана, человеческое же восприятие организо­вано в пределах геометрии Евклида. Следовательно, многие про­цессы современной физической картины мира принципиально не представимы и не вообразимы. Это говорит о том, что обоснова­ние лишается своего модельного характера, наглядности и долж­но опираться на чисто концептуальные приемы, в которых сомне­нию подвергается сама процедура сведения (редукции) неизвест­ного к известному.

Возникает и еще один парадоксальный феномен: объекты, ко­торые крайне важно объяснить, оказывается, нельзя наблюдать в принципе! (пример кварка- ненаблюдаемой сущности). Τᴀᴋᴎᴍ ᴏϬᴩᴀᴈᴏᴍ, научно-теоретическое познание приобретает, увы, вне-опытный характер.
Размещено на реф.рф
Внеопытная реальность позволяет иметь о себе внеопытное знание. Это заключение, у которого остановилась со­временная философия науки, вне вышеприведенного контекста не всœеми учеными воспринимается как научное, ибо процедура научного обоснования опирается на то, что объясненным быть не может.

По отношению к логике научного открытия весьма громко заявила о себе позиция, связанная с отказом поисков рациональ­ных оснований научного открытия. В логике открытия большое место отводится смелым догадкам, часто ссылаются на пере­ключение гештальтов (ʼʼобразцовʼʼ) на аналоговое моделирование. Широко распространены указания на эвристику и интуицию, ко­торая сопровождает процесс научного открытия.

Самый общий взгляд на механизм развития научного знания с позиций рационализма говорит о том, что знание должна быть расчленяющим (аналитическим) и обобщающим (синтетичес­ким). Аналитическое знание позволяет прояснить детали и част­ности, выявить весь потенциал содержания, присутствующий в исходной основе. Синтетическое знание ведет не просто к обоб­щению, но к созданию принципиально нового содержания, кото­рое ни в разрозненных элементах, ни в их суммативной целостно­сти не содержится. Кантовское синтетическое ʼʼаприориʼʼ присое­диняет к понятию созерцание, т. е. объединяет собой структуры разной природы: понятийную и фактуальную. Суть аналитичес­кого подхода состоит в том, что основные существенные стороны и закономерности изучаемого явления полагаются как нечто со­держащееся в заданном, взятом за исходный материал. Исследо­вательская работа осуществляется в рамках уже очерченной обла­сти, поставленной задачи и направлена на анализ ее внутреннего потенциала. Синтетический подход ориентирует исследователя на нахождение зависимостей за пределами самого объекта͵ в кон­тексте извне идущих системных отношений.

Достаточно традиционное представление о том, что возник­новение нового связано лишь с синтетическим движением, не может оставаться без уточнения. Бесспорно, именно синтетичес­кое движение предполагает формирование новых теоретических смыслов, типов мысленного содержания, новых горизонтов, но­вого слоя реальности. Синтетическое - это то новое, ĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ вы­водит к обнаружению качественно иной, отличной от прежней, имеющейся в наличии основы.

Аналитическое движение предполагает логику, направленную на выявление элементов, о которых еще не знали, но которые содержались в предшествующей основе. ʼʼВы сами не знаете, что Вы это уже знаете, но мы сейчас выволочем Ваше знание нару­жу, логически переформулируем егоʼʼ - так образно резюмирует данный процесс Галилей. А. Ф. Лосœев также подчеркивает, что сущ­ность аналитического отрицания состоит по сути в том, что оно не­что прибавляет к неподвижной дискретности. Прибавление это, правда, очень мало: на первых порах оно близко к нулю. Но оно ни в коем случае не есть ноль. Вся новизна аналитического отри­цания состоит по сути в том, что оно указывает на некоторого рода сдвиг, как бы он ни был мал и близок к нулю, на некоторого рода приращение этой величины.

Аналитическая форма получения нового знания фиксирует но­вые связи и отношения предметов, которые уже попали в сферу практической деятельности человека. Она тесно связана с дедук­цией и с понятием ʼʼлогического следованияʼʼ. Примером такого аналитического приращения нового знания выступает нахожде­ние новых химических элементов в периодической таблице Мен­делœеева. В логике открытия вычленяются те области, где разви­тие происходит по аналитическому типу на базе раскрытия ис­ходных основоположений уже ставшей теории. Также фиксируются и сферы, где осуществляется ʼʼпрерыв постепенностиʼʼ, вы­ход за пределы наличного знания. Новая теория в данном случае опрокидывает имеющиеся логические каноны и возводится на принципиально иной, конструктивной основе.

Конструктивное видоизменение наблюдаемых условий, по-лагание новых идеализации, созидание иной научной предметно­сти, не встречающейся в готовом виде, интегративное перекре­щивание принципов на ʼʼстыке наукʼʼ, ранее казавшихся не связан­ными друг с другом, - таковы особенности логики открытия, дающей новое знание, имеющее синтетический характер и боль­шую эвристическую ценность, чем старое. Логика традиций и новаций указывает, с одной стороны, на крайне важно сть сохране­ния преемственности, наличную совокупность методов, приемов и навыков. С другой - демонстрирует потенциал, превосходящий способ репродукции накопленного опыта͵ предполагающий сози­дание нового и уникального.

Логика открытия нацеливает на осознание таких ускользаю­щих из поля зрения факторов, как побочный продукт взаимодей­ствий, непреднамеренные последствия целœеполагающей деятель­ности. Колумб хотел открыть новый путь в Индию, а открыл не­известный ранее материк - Америку. Расхождение целœей и ре­зультатов - довольно частый, повсœеместно встречающийся про­цесс. Конечный результат гетерономен, в нем сопрягаются, по крайней мере, три напластования: содержание первоначально по­ставленной цели, побочный продукт взаимодействий и непредна­меренные последствия целœесообразной деятельности. Οʜᴎ свиде­тельствуют о.многомерности природных и социальных взаимо­действий. Признание нелинœейности, многофакторности, альтер­нативности - визитка новой стратегии научного поиска.

Современный ученый должен быть готов к фиксации и ана­лизу результатов, рожденных вне и помимо его сознательного целœеполагания, в т.ч. и к тому, что последние могут ока­заться гораздо богаче, чем исходная цель. Вычлененный в каче­стве предмета изучения фрагмент бытия на самом делœе не являет­ся изолированным. Сетью взаимодействий, токами разнонаправ­ленных сил и влияний он связан с бесконечной динамикой уни­версума. Главные и побочные, центральные и периферийные, магистральные и тупиковые направления развития, имея свои ниши, сосуществуют в постоянном неравновесном взаимодействии. Возможны ситуации, когда развивающееся явление не не­сет в себе в готовом виде формы будущих состояний, а получает их извне как побочный продукт взаимодействий, происходящих за рамками самого явления или, по крайней мере, на периферии этих рамок. И если ранее наука могла позволить себе отсекать эти боковые ветви, казавшиеся несущественными, то сейчас это не­позволительная роскошь.

Оказывается, вообще непросто определить, что значит ʼʼне важ­ноʼʼ или ʼʼнеинтересноʼʼ в науке. Возникая на периферии связей и отношений, в т.ч. и под влиянием факторов, которые не­значительным образом проявили себя в прошлом, побочный про­дукт может выступить в качестве источника новообразования и быть даже более существенным, чем первоначально поставлен­ная цель. Он свидетельствует о неистребимом стремлении бытия к осуществлению всœех своих потенций. Здесь происходит своеоб­разное уравнивание возможностей, когда всœе, что имеет место быть, заявляет о себе и требует признанного существования.

Неоднозначность логики построения научного знания отме­чена многими философами. Так, М. К. Мамардашвили в моно­графии ʼʼФормы и содержание мышленияʼʼ подчеркивает, что в логическом аппарате науки крайне важно различать два типа по­знавательной деятельности. К первому отнесены средства, позво­ляющие получить массу новых знаний из уже имеющихся, пользу­ясь доказательством и логическим выведением всœех возможных следствий. При этом при этом способе получения знания не произ­водится выделœение принципиально нового мыслительного содер­жания в предметах и не предполагается образование новых абст­ракций. Второй способ предполагает получение нового научного знания ʼʼпутем действия с предметамиʼʼ, которые основываются на привлечении содержания к построению хода рассуждений. Здесь речь идет об использовании содержания в каком-то новом плане, никак не следующем из логической формы имевшихся знаний и любой их перекомбинации, а именно о ʼʼвведении в заданное со­держание предметной активностиʼʼ.

Галилеевский принцип инœерции получен с помощью идеаль­ного эксперимента. Галилей формулирует парадоксальный образ - движение по бесконечно большой окружности при допущении, что она тождественна бесконечной прямой, а затем осуществляет алгебраические исследования. И во всœех интересных случаях фик­сируется либо противоречие, либо несоответствие теоретических идеализации и обыденного опыта͵ теоретической конструкции и непосредственного наблюдения. По этой причине суть научно-теоретичес­кого мышления начинает связываться с поиском видоизменения наблюдаемых условий, ассимиляцией эмпирического материала и созданием иной научной предметности, не встречающейся в го­товом виде. Теоретическая идеализация, теоретический конструкт становится постоянным членом в арсенале средств строгого есте­ствознания.

В работе ʼʼКритерии смыслаʼʼ (1950) современного немецко-американского философа науки Карла Густава Гемпеля (1905- 1997) обращается особое внимание на проблему выяснения отно­шений между ʼʼтеоретическими терминамиʼʼ и ʼʼтерминами наблю­денияʼʼ. Как, к примеру, термин ʼʼэлектронʼʼ соответствует наблю­даемым сущностям и качествам, имеет ли он наблюдательный смысл? Чтобы найти ответ на поставленный вопрос, автор вводит понятие ʼʼинтерпритативная системаʼʼ. В известной ʼʼДилемме те­оретикаʼʼ Гемпель показывал, что при сведении значения теоре­тических терминов к значению совокупности терминов наблюде­ния теоретические понятия оказываются излишними. Οʜᴎ ока­зываются излишними и в том случае, в случае если при введении и обо­сновании теоретических терминов полагаться на интуицию. Тем самым ʼʼДилемма теоретикаʼʼ показала, что теоретические терми­ны не бывают сведены к терминам наблюдения, и никакая комбинация терминов наблюдения не может исчерпать теорети­ческих терминов.

Эти положения имели огромное значение для осознания ста­туса теоретических моделœей в науке. ʼʼДилемма теоретикаʼʼ, по мнению исследователœей, должна быть представлена в виде следу­ющих утверждений:

Теоретические термины либо выполняют свою функцию, либо не выполняют ее.

В случае если они не выполняют своей функции, то они не нужны.

В случае если теоретические термины выполняют свои функции, то они устанавливают связи между наблюдаемыми явлениями.

Но эти связи бывают установлены и без теоретических терминов.

В случае если же эмпирические связи бывают установлены и без теоретических терминов, то теоретические термины не нужны.

Следовательно, теоретические термины не нужны и когда они выполняют свои функции, и когда они не выполняют этих функций.

Для объяснения условий ʼʼпринятия гипотезыʼʼ Гемпель пред­ложил понятие ʼʼэпистемологической пользыʼʼ. Его известное про­изведение ʼʼМотивы и ʼʼохватывающиеʼʼ законы в историческом объясненииʼʼ ставит проблему отличия законов и объяснений ес­тествознании и истории. Научные исследования в различных об­ластях науки стремятся не просто обобщить определœенные собы­тия в мире нашего опыта͵ но выявить регулярности в течение этих событий и установить общие законы, которые бывают использованы для предсказания и объяснения.

Согласно модели ʼʼохватывающих законовʼʼ, событие объяс­няется, когда утверждение, описывающее это событие, дедуциру­ется из общих законов и утверждений, описывающих предшеству­ющие условия; общий закон является объясняющим, в случае если он де­дуцируется из более исчерпывающего закона. Гемпель впервые четко связал объяснение с дедуктивным вьшодом и с законом, а также сформулировал условия адекватности объяснения. По мне­нию ученого, общие законы имеют аналогичные функции в исто­рии и в естественных науках. Οʜᴎ образуют неотъемлемый инст­румент исследования и составляют общие основания различных процедур, которые часто рассматриваются как специфические для социальных наук в отличие от естественных.

Исторические исследования часто используют общие законы, установленные в физике, химии, биологии. К примеру, пораже­ние армии объясняют отсутствием пищи, изменением погоды, болезнями и т.п. Определœение дат в истории с помощью годич­ных колец деревьев основывается на применении определœенных биологических закономерностей. Различные методы эмпиричес­кой проверки подлинности документов, картин, монет использу­ют физические и химические теории. При этом во всœех случаях ис­торическое прошлое никогда не доступно прямому непосредствен­ному изучению и описанию.

Анализируя весь исторический арсенал объяснения, необхо­димо различать метафоры, не имеющие объяснительного значе­ния, наброски объяснений, среди которых есть как научно приемлемые, так и псевдобъяснения, и, наконец, удовлетворительные объяснения. Гемпель предусмотрел крайне важно стьпроцедуры до­полнения, предполагающую форму постепенно растущего уточ­нения используемых формулировок, чтобы набросок объяснения можно было бы подтвердить, опровергнуть или указать прибли­зительно тип исследования.

Важной является и процедура реконструкции, направленная на осознание лежащих в основании объяснительных гипотез, оцен­ке их значимости и эмпирической базы. С его точки зрения, вос­крешение допущений, похороненных под надгробными плитами: ʼʼследовательноʼʼ, ʼʼпотому чтоʼʼ, ʼʼв связи с этимʼʼ и т. п., часто показы­вает, что предлагаемые объяснения слабо обоснованы или непри­емлемы. Во многих случаях эта процедура выявляет ошибку ут­верждения. К примеру, географические или экономические усло­вия жизни группы людей можно принять в расчет при объясне­нии некоторых общих черт, скажем, их искусства или морального кодекса. Но это не означает, что таким образом мы подробно объяс­нили художественные достижения этой группы людей или систе­му их морального кодекса. Из описания географических или эко­номических условий невозможно вывести подробное объяснение аспектов культурной жизни.

Понятия ʼʼобщий законʼʼ и ʼʼгипотеза универсальной формыʼʼ бывают отождествлены. Сам же закон он определяет так: в каждом случае, когда событие определœенного вида П (причина) имеет место в определœенном месте и в определœенный момент вре­мени, событие определœенного вида С (следствие) будет иметь ме­сто в том месте и в тот момент времени, ĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ определœенным образом связано с местом и временем появления первого события.

Правильному обоснованию способствует обособление одной или нескольких важных групп фактов, которые должны быть ука­заны в исходных условиях и утверждении того, что рассматрива­емое событие ʼʼдетерминируетсяʼʼ и, следовательно, должно объяс­няться в терминах только этой группы фактов.

Научное объяснение включает в себя следующие элементы:

а) эмпирическую проверку предложений, говорящих об опреде­ленных условиях;

б) эмпирическую проверку универсальных гипотез, на которых основывается объяснение;

в) исследование того, является ли объяснение логически убеди­тельным.

Предсказание в отличие от объяснения состоит в утвержде­нии о некотором будущем событии. Здесь даны исходные усло­вия, а следствия еще не имеют места͵ но должны быть установле­ны. Можно говорить о структурном равенстве процедур обоснова­ния и предсказания. Очень редко, однако, объяснения формули­руются столь полно, что могут проявить свой предсказательный характер, чаще объяснения неполны. Выделяют объяснения ʼʼпри­чинныеʼʼ и ʼʼвероятностныеʼʼ, основанные скорее на вероятност­ных гипотезах, чем на общих ʼʼдетерминистическихʼʼ законах, т. е. законах в форме универсальных условий.

В ʼʼЛогике объясненияʼʼ К. Гемпель утверждает, что объяснить явления в мире нашего опыта - значит ответить, скорее, на воп­рос ʼʼпочему?ʼʼ, чем просто на вопрос ʼʼчто?ʼʼ. Наука всœегда стреми­лась выйти за пределы описания и прорваться к объяснению. К значительной характеристике обоснования относится опора на общие законы. К примеру, когда человеку в лодке часть весла, находящаяся под водой, представляется надломанной вверх, это явление объясняется с помощью закона преломления и закона оптической плотности сред: вода обладает большей оптической плотностью, чем воздух. По этой причине вопрос ʼʼПочему так происхо­дит?ʼʼ принято понимать в смысле: ʼʼсогласно каким общим законам так происходитʼʼ. При этом вопрос ʼʼпочему?ʼʼ может возникать и по от­ношению самих общих законов. Почему распространение света подчиняется закону преломления? Отвечая на него, представите­ли классической физики будут руководствоваться волновой тео­рией света.

Τᴀᴋᴎᴍ ᴏϬᴩᴀᴈᴏᴍ, объяснение закономерности осуществляется на базе подведения ее под другую, более общую закономер­ность. На базе этого выводится двухчастная структура объясне­ния: экспланандум - это описание явления; эксплананс - класс предложений, которые приводятся для объяснения данного явле­ния. Эксплананс в свою очередь разбивается на два подкласса: один из них описывает условия; другой - общие законы.

Экспланандум должен быть логически выводим из экспла-нанса - таково логическое условие адекватности. Эксплананс дол­жен подтверждаться всœем имеющимся эмпирическим материа лом, должен быть истинным - это эмпирическое условие адек­ватности.

Неполные объяснения опускают часть эксплананса как оче­видную. Причинные или детерминистские законы отличаются от статистических тем, что последние устанавливают то, что в перс­пективе определœенный процент всœех случаев, удовлетворяющих данному набору условий, будет сопровождаться явлением опре­делœенного типа.

Принцип причинного обоснования работает и в естественных, и в общественных науках. Объяснение действий в терминах мо­тивов агента воспринимается как особый вид телœеологического объяснения, ĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ совершенно крайне важно в биологии, так как состоит в объяснении характеристик организма посредством ссы­лок на определœенные цели, существенные для сохранения жизни организма или вида.

Формирование первичных теоретических моделей и законов - понятие и виды. Классификация и особенности категории "Формирование первичных теоретических моделей и законов" 2017, 2018.

Модели играют большую роль в научно-теоретическом познании. Они позволяют представить в наглядной форме объекты и процессы, недоступные для непосредственного восприятия: например, модель атома, модель Вселенной, модель генома человека и пр. Теоретические модели отражают строение, свойства и поведение реальных объектов. Построение научной модели является результатом взаимодействия субъекта научно-познавательной деятельности с реальностью. Существует точка зрения, согласно которой первичные модели можно оценивать как метафоры, основанные на наблюдениях и выводах, сделанных на основании наблюдений, способствующих наглядному представлению и сохранению информации. Известный западный философ науки И. Лакатос отмечал, что процесс формирования первичных теоретических моделей может опираться на программы троякого рода: во-первых, - это система Евклида (Евклидова программа), во-вторых, - эмпиристская программа и, в-третьих, - индуктивистская программа. Все три программы исходят из организации знания как дедуктивной системы.

Евклидианскую программу, которая предполагает, что все можно дедуцировать из конечного множества тривиальных истинных высказываний, состоящих только из терминов с тривиальной смысловой нагрузкой, принято называть программой тривиализации знания. Данная программа содержит сугубо истинные суждения, но она не работает ни с предположениями, ни с опровержениями. Знание как истина вводится на верхушку теории и без какой-либо деформации «стекает» от терминов-примитивов к определяемым терминам.

В отличие от Евклидовой, эмпиристская программа строится на основе базовых положений, имеющих общеизвестный эмпирический характер. Эмпиристы не могут допустить иного введения смысла, чем снизу теории. Если эти положения оказываются ложными, то данная оценка проникает вверх по каналам дедукции и наполняет всю систему. Следовательно, эмпиристская теория предположительна и фальсифицируема. И если евклидианская теория располагает истину наверху и освещает ее естественным светом разума, то эмпиристская - располагает ее внизу и освещает светом опыта. Но обе программы опираются на интуицию.

Об индуктивистской программе Возникновение индуктивистской программы было связано с темными докоперниканскими временами Просвещения, когда опровержение считалось неприличным, а догадки презирались Индуктивная логика была заменена вероятностной логикой. Окончательный удар по индуктивизму был нанесен Поппером, который показал, что снизу вверх не может идти даже частичная передача истины и значения.

По мнению академика В. С. Степина, «главная особенность теоретических схем состоит в том, что они не являются результатом чисто дедуктивного обобщения опыта». В развитой науке теоретические схемы вначале строятся как гипотетические модели с использованием ранее сформулированных абстрактных объектов. На ранних стадиях научного исследования конструкты теоретических моделей создаются путем непосредственной схематизации опыта.

Важными характеристиками теоретической модели являются ее структурность, а также возможность переноса абстрактных объектов из других областей знания. По Лакатосу, к основным структурным единицам следует причислять жесткое ядро, пояс защитных гипотез, положительная и отрицательная эвристика. Отрицательная эвристика запрещает применять опровержения к жесткому ядру программы.

Теоретические объекты передают смысл таких понятий, как «идеальный газ», «абсолютное черное тело», «точка», «сила», « окружность», «отрезок» и пр. В реальности не существует изолированных систем, которые бы не испытывали никаких воздействий, поэтому вся классическая механика, ориентированная на закрытые системы, построена с помощью теоретических конструктов.

Как протекает процесс формирования законов?

Понятие «закон» указывает на наличие внутренне необходимых, устойчивых и повторяющихся связей между событиями и состояниями объектов. Закон отражает объективно существующие взаимодействия в природе и в этом смысле понимается как природная закономерность. Законы науки, направленные на отражение природной закономерности, формулируются с использованием искусственных языков своей дисциплинарной области. Законы, выработанные человеческим сообществом как нормы человеческого сосуществования, значительно отличаются от законов естественных наук и имеют, как правило, конвенциальный характер. Выделяют «вероятностные» (статистические) законы, основанные на вероятностных гипотезах относительно взаимодействия большого числа элементов, и «динамические» законы, т.е. законы в форме универсальных условий.

Законы науки отражают наиболее общие и глубинные природные и социальные взаимодействия, они стремятся к адекватному отображению закономерностей природы. Однако сама мера адекватности и то, что законы науки есть обобщения, которые изменчивы и подвержены опровержению, вызывает к жизни весьма острую философско-методологическую проблему о природе законов. Не случайно Кеплер и Коперник понимали законы науки как гипотезы. Кант вообще был уверен, что законы не извлекаются из природы, а предписываются ей.

Формирование законов предполагает, что обоснованная экспериментально или эмпирически гипотетическая модель имеет возможность для превращения в схему. Причем теоретические схемы вводятся вначале как гипотетические конструкции, но затем они адаптируются к определенной совокупности экспериментов и в этом процессе обосновываются как обобщение опыта. Затем должен следовать этап ее применения к качественному многообразию вещей, т. е. ее качественное расширение. И лишь после этого - этап количественного математического оформления в виде уравнения или формулы, что и знаменует собой фазу появления закона. Итак, модель - схема - качественные и количественные расширения - метаматизация - формулировка закона - вот апробированная наукой цепочка.

На всех без исключения стадиях научного исследования реально осуществляется как корректировка самих абстрактных объектов, так и их теоретических схем, а также их количественных математических формализации. Теоретические схемы также могли видоизменяться под воздействием математических средств, однако все эти трансформации оставалась в пределах выдвинутой гипотетической модели. B.C. Степин подчеркивает, что «в классической физике можно говорить о двух стадиях построения частных теоретических схем как гипотез: стадии их конструирования в качестве содержательно-физических моделей некоторой области взаимодействий и стадии возможной перестройки теоретических моделей в процессе их соединения с математическим аппаратом». На высших стадиях развития эти два аспекта гипотезы сливаются, а на ранних они разделены.

Научные исследования в различных областях стремятся не просто обобщить определенные события в мире нашего опыта, но и выявить регулярности в течении этих событий, установить общие законы, которые могут быть использованы для предсказания и объяснения.

Модели играют большую роль в научно-теоретическом познании. Они позволяют представить в наглядной форме объекты и процессы, недоступные для непосредственного восприятия: на­пример, модель атома, модель Вселенной, модель генома человека и пр. Теоретические модели отражают строение, свойства и поведение реальных объектов. Известный западный философ науки Имре Лакатос отмечал, что процесс формирования первичных теоретических моделей может опираться на программы троякого рода, каждая из которых исходит из организации знания как дедуктивной си­стемы:

1) Эмпиристская программа;

2) Индуктивистская программа;

3) Система Евклида (Евклидова программа).

Евклидианскую программу , которая предполагает, что все можно дедуцировать из конечного множества тривиальных ис­тинных высказываний, состоящих только из терминов с триви­альной смысловой нагрузкой, принято называть программой тривиализации (упрощения) знания. Данная программа содержит сугубо истин­ные суждения, но она не работает ни с предположениями, ни с опровержениями. Знание как истина вводится на верхушку тео­рии и без какой-либо деформации «стекает» от терминов-прими­тивов к определяемым терминам.

В отличие от Евклидовой, эмпиристская программа строится на основе базовых положений, имеющих общеизвестный эмпи­рический характер. Эмпиристы не могут допустить иного введе­ния смысла, чем снизу теории. Если эти положения оказываются ложными, то данная оценка проникает вверх по каналам дедук­ции и наполняет всю систему. Следовательно, эмпиристская тео­рия предположительна и фальсифицируема. И если евклидианская теория располагает истину наверху и освещает ее естествен­ным светом разума, то эмпиристская - располагает ее внизу и освещает светом опыта. Но обе программы опираются на логи­ческую интуицию.

Об индуктивистской программе Лакатос говорит так: «Из­гнанный с верхнего уровня разум стремится найти прибежище внизу. Индуктивистская программа возникла в рамках уси­лий соорудить канал, посредством которого истина течет вверх от базисных положений, и, таким образом, установить дополнитель­ный логический принцип, принцип ретрансляции истины».

По мнению академика В. С. Степина, «главная особенность теоретических схем состоит в том, что они не являются результатом чисто дедуктивного обобщения опыта». В развитой науке теоретические схемы вначале строятся как гипотетические модели с использованием ранее сформулированных абстрактных объектов. На ранних стадиях научного исследования конструкты теоретических моделей создаются путем непосредственной схематизации опыта.

Важными характеристиками теоретической модели являются ее структурность, а также возможность переноса абстрактных объектов из других областей знания. Лакатос считает, что основ­ные структурные единицы - это жесткое ядро, пояс защитных гипотез, положительная и отрицательная эвристика. Отрицатель­ная эвристика запрещает применять опровержения к жесткому ядру программы. Положительная эвристика разрешает дальней­шее развитие и расширение теоретической модели.

Теоретические объекты передают смысл таких поня­тий, как «идеальный газ», «абсолютное черное тело», «точка», «сила», « окружность», «отрезок» и пр. Абстрактные объекты на­правлены на замещение тех или иных связей действительности, но они не могут существовать в статусе реальных объектов, так как представляют собой идеализации.

Перенос абстрактных объектов из одной области знания в дру­гую предполагает существование прочного основания для анало­гий, которые указывают на сходства между вещами. Современные интерпретаторы выделяют: 1) аналогию нера­венства, когда разные предметы имеют одно имя (тело небес­ное, тело земное); 2) аналогию пропорциональности (здоровье физическое - здоровье умственное); 3) аналогию атрибуции, когда одинаковые отношения по-разному приписываются объекту (здоровый образ жизни - здоровый организм - здоровое обще­ство и т. п.). Таким образом, умозаключение по аналогии позволяет упо­доблять новое единичное явление другому, уже известному яв­лению. Аналогия с определенной долей вероятности позволяет расширять имеющиеся знания путем включения в их сферу но­вых предметных областей. Примечательно, что Гегель очень высоко ценил возможности метода аналогий, называя последний «инстинктом разума».

Абстрактные объекты должны удовлетворять связям и взаи­модействиям складывающейся области знания. Поэтому всегда актуален вопрос о достоверности аналогии. Различают аналогии предметов и аналогии отношений, а также строгую аналогию и нестрогую. Стро­гая аналогия обеспечивает необходимую связь переносимого при­знака с признаком сходства. Аналогия нестрогая носит проблем­ный характер. Важно отметить, что отличие аналогии от дедук­тивного умозаключения состоит в том, что в аналогии имеет мес­то уподобление единичных объектов, а не подведение отдельного случая под общее положение, как в дедукции.

Как отмечает В. Н. Порус, «важную роль в становлении клас­сической механики играла аналогия между движением брошен­ного тела и движением небесных тел; аналогия между геометри­ческими и алгебраическими объектами реализована Декартом в аналитической геометрии; аналогия селективной работы в ското­водстве использовалась Дарвином, в его теории естественного отбора; аналогия между световыми, электрическими и магнит­ными явлениями оказалась плодотворной для теории электромаг­нитного поля Максвелла. Обширный класс аналогий использует­ся в современных научных дисциплинах: в архитектуре и теории градостроительства, бионике и кибернетике, фармакологии и меди­цине, логике и лингвистике; в сфере технических наук, для которых огромное значение имеет процедура схематизации, которая замещает реальный инженерный объект идеализированным пред­ставлением (схемой, моделью).

Известны также многочисленные примеры ложных аналогий. Таковы аналогии между движением жидкости и распространени­ем тепла в учении о «теплороде» XVII-ХVШ вв. (гипотетическая тепловая материя (невесомая жидкость), присутствием которой в телах пытались объяснять наблюдаемые тепловые явления (нагрев тел, теплообмен, тепловое расширение, тепловое равновесие и т. п.); специфическая жидкость, которая якобы переливается в нагреваемые тела).

Формирование законов предполагает , что обоснованная экс­периментально или эмпирически гипотетическая модель имеет возможность для превращения в схему. Причем «теоретические схемы вводятся вначале как гипотетические конструкции, но за­тем они адаптируются к определенной совокупности эксперимен­тов и в этом процессе обосновываются как обобщение опыта». Затем следовал этап ее применения к качественному многообра­зию вещей, т. е. ее качественное расширение. И лишь после этого следовал этап количественного математического оформления в виде уравнения или формулы, что знаменовало собой фазу появ­ления закона.

Итак, модель → схема → качественные и количественные рас­ширения → математизация → формулировка закона . На всех без исключения стадиях реально осуществлялась как корректировка самих абстрактных объектов, так и их теоретических схем, а так­же их количественных математических формализации. Теорети­ческие схемы также могли видоизменяться под воздействием математических средств, однако все эти трансформации оставались в пределах выдвинутой гипотетической модели.

B.C. Степин под­черкивает, что «в классической физике можно говорить о двух стадиях построения частных теоретических схем как гипотез: ста­дии их конструирования в качестве содержательно-физических моделей некоторой области взаимодействий и стадии возможной перестройки теоретических моделей в процессе их соединения с математическим аппаратом». На высших стадиях развития эти два аспекта гипотезы слива­ются, а на ранних они разделены. Понятие «закон» указывает на наличие внутренне необходимых, устойчивых и повторяющихся связей между событиями и состояниями объектов. Закон отража­ет объективно существующие взаимодействия в природе и в этом смысле понимается как природная закономерность. Законы на­уки прибегают к искусственным языкам для формулировки этих естественно-природных закономерностей. Законы, выработанные человеческим сообществом как нормы человеческого сосущество­вания, имеют, как правило, конвенциальный (четко структурированный) характер.

Законы науки стремятся к адекватному отображению зако­номерностей действительности. Однако сама мера адекватности и то, что законы науки есть обобщения, которые изменчивы и подвержены фальсификации, вызывают к жизни весьма острую философско-методологическую проблему. Не случайно Кеплер и Коперник понимали законы науки как гипотезы. Кант вообще был уверен, что законы не извлекаются из природы, а предпи­сываются ей.

Поэтому одной из наиболее важных процедур в науке всегда считалась процедура научного обоснования теоретических зна­ний , да и сама наука частенько трактовалась как чисто «объясни­тельное мероприятие». Однако последние достижения науки пока­зывают, что многие про­цессы современной физической картины мира принципиально не представимы и невообразимы. Это говорит о том, что обоснова­ние лишается своего модельного характера, наглядности и долж­но опираться на чисто концептуальные приемы, в которых сомне­нию подвергается сама процедура сведения (редукции) неизвест­ного к известному.

Возникает и еще один парадоксальный феномен: объекты, ко­торые необходимо объяснить, оказывается, нельзя наблюдать в принципе (кварк - фундаментальная частица, обладающая электрическим зарядом; ненаблюдаемая сущность). Таким образом, научно-теоретическое познание приобретает, увы, внеопытный характер. Внеопытная реальность позволяет иметь о себе внеопытное знание. Это заключение, у которого остановилась со­временная философия науки, не всеми учеными воспринимается как научное, ибо процедура научного обоснования опирается на то, что объясненным быть не может.

Правильному обоснованию способствует обособление одной или нескольких важных групп фактов, которые должны быть ука­заны в исходных условиях и утверждении того, что рассматрива­емое событие «детерминируется» и, следовательно, должно объяс­няться в терминах только этой группы фактов.

Научное объяснение включает в себя следующие элементы:

а) эмпирическую проверку предложений, говорящих об определенных условиях;

б) эмпирическую проверку универсальных гипотез, на которых основывается объяснение;

в) исследование того, является ли объяснение логически убеди­тельным.

Объяснение закономерности осуществляется на основе подведения ее под другую, более общую, закономер­ность. На основе этого выводится двухчастная структура объясне­ния: экспланандум - это описание явления; эксплананс - класс предложений, которые приводятся для объяснения данного явле­ния. Эксплананс в свою очередь разбивается на два подкласса: один из них описывает условия; другой - общие законы.

Экспланандум должен быть логически выводим из эксплананса - таково логическое условие адекватности. Эксплананс дол­жен подтверждаться всем имеющимся эмпирическим материалом, должен быть истинным - это эмпирическое условие адек­ватности.

Неполные объяснения опускают часть эксплананса как оче­видную. Причинные или детерминистские законы отличаются от статистических тем, что последние устанавливают то, что в перс­пективе определенный процент всех случаев, удовлетворяющих данному набору условий, будет сопровождаться явлением опре­деленного типа.

Предсказание в отличие от объяснения состоит в утвержде­нии о некотором будущем событии. Здесь даны исходные усло­вия, а следствия еще не имеют места, но должны быть установле­ны. Можно говорить о структурном равенстве процедур обоснова­ния и предсказания. Очень редко, однако, объяснения формули­руются столь полно, что могут проявить свой предсказательный характер, чаще объяснения неполны. Выделяют объяснения «при­чинные» и «вероятностные», основанные скорее на вероятност­ных гипотезах, чем на общих «детерминистических» законах, т. е. законах в форме универсальных условий.

Самый общий взгляд на механизм развития научного знания с позиций рационализма говорит о том, что знание может быть обобщающим (синтетичес­ким) ирасчленяющим (аналитическим) . Синтетическое знание ведет не просто к обоб­щению, но к созданию принципиально нового содержания, кото­рое ни в разрозненных элементах, ни в их суммативной целостно­сти не содержится. Суть аналитичес­кого подхода состоит в том, что основные существенные стороны и закономерности изучаемого явления полагаются как нечто, со­держащееся в заданном, взятом за исходный материал. Синтетический подход ориентирует исследователя на нахождение зависимостей за пределами самого объекта, в кон­тексте извне идущих системных отношений. Именно синтетичес­кое движение предполагает формирование новых теоретических смыслов, типов мысленного содержания, новых горизонтов, но­вого слоя реальности. Синтетическое - это то новое, которое вы­водит к обнаружению качественно иной, отличной от прежней, имеющейся в наличии, основы.

Аналитическое знание позволяет прояснить детали и част­ности, выявить весь потенциал содержания, присутствующий в исходной основе. Аналитическое движение предполагает логику, направленную на выявление элементов, о которых еще не знали, но которые содержались в предшествующей основе. Аналитическая форма получения нового знания фиксирует но­вые связи и отношения предметов, которые уже попали в сферу практической деятельности человека. Она тесно связана с дедук­цией и с понятием «логического следования». Примером такого аналитического приращения нового знания выступает нахожде­ние новых химических элементов в периодической таблице Мен­делеева.

Теоретические модели отражают строение, свойства и поведение реальных объектов, позволяют представить объекты и процессы, недоступные для восприятия (модель атома, Вселенной).

И. Лакатос отмечал, процесс их формирования опирается на программы: 1)Евклидова (можно дедуцировать из конечного множества тривиальных истинных высказываний, теория наверху, интуиция), 2)Эмпиристская (строится на основе базовых положений, имеющих общеизвестный эмпирический характер, теория внизу, интуиция), 3) Индуктивистская (возникла в рамках усилий соорудить канал, посредством которого истина течет вверх от базисных положений, и, таким образом, установить дополнительный логический принцип ретрансляции истины). Все 3 исходят из организации знания как дедуктивной системы.

В. С. Степина: «главная особенность теоретических схем в том, что они не являются результатом чисто дедуктивного обобщения опыта». В развитой науке теоретические схемы вначале строятся как гипотетические модели с использованием ранее сформулированных абстрактных объектов. На ранних стадиях научного исследования конструкты теоретических моделей создаются путем непосредственной схематизации опыта. Но затем они используются для построения новых теоретических моделей, и этот способ начинает доминировать. Опыт используется, когда наука сталкивается с объектами, для теории которых еще не выработано достаточных средств. На его основе постепенно формируются необходимые идеализации как средства для построения первых теоретических моделей в новой области исследования (начало теории электричества).

В качестве Теоретических конструктов выступают абстрактные объекты (идеальный газ, абсолютное черное тело, точка). В реальности не существует изолированных систем, поэтому вся классическая механика, ориентированная на закрытые системы, построена с помощью теоретических конструктов. Конструктивное видоизменение наблюдаемых условий, выдвижение идеализаций, созидание иной научной предметности, не встречающейся в готовом виде, интегративное перекрещивание принципов на «стыке наук», ранее казавшихся не связанными друг с другом, - таковы Особенности логики формирования первичным теоретических моделей .

Закон науки отражает объективно существующие взаимодействия в природе. Направленны на отражение природной закономерности, формулируются с использованием искусственных языков своей дисциплины. Выделяют «Статистические », основанные на вероятностных гипотезах, и «Динамические » законы, т. е. в форме универсальных условий. Они есть обобщения, которые изменчивы и подвержены опровержению, вызывают проблему о природе законов. Кеплер и Коперник понимали законы как гипотезы. Кант: законы не извлекаются из природы, а предписываются ей. А. Пуанкаре : законы геометрии не являются утверждениями о реальном мире, а представляют собой произвольные соглашения, как употреблять такие термины, как «прямая линия» и «точка». Мах : законы отвечают психической потребности упорядочить физические ощущения.

Формирование законов предполагает, что обоснованная эмпирически гипотетическая модель имеет возможность для превращения в схему, которая вводится вначале как гипотетическая конструкция, затем адаптируется к определенной совокупности экспериментов и в этом процессе обосновывается как обобщение опыта. Далее ее применения к многообразию вещей (качественное расширение). После - этап количественного математического оформления и фаза появления закона. Модель - схема - качественные / количественные расширения - метаматизация - формулировка закона. Научные исследования в различных областях стремятся не просто обобщить события в мире опыта, но и выявить регулярности, установить общие законы.

Роль аналогий . Перенос абстрактных объектов из одной области знания в другую, которым пользуется современное теоретическое знание, использует в качестве своего основания метод аналогий, которые указывают на отношения сходства между вещами. Выделяют аналогии: 1)неравенства (разные предметы имеют одно имя: тело небесное, тело земное); 2)пропорциональности (здоровье физическое / умственное); 3)атрибуции (одинаковые отношения по-разному приписываются объекту: здоровый образ жизни / здоровый организм / здоровое общество). Т. о., умозаключение по аналогии позволяет уподоблять новое единичное явление другому известному. Аналогия с определенной долей вероятности позволяет расширять имеющиеся знания путем включения в их сферу новых предметных областей. Всегда актуален вопрос о достоверности аналогии. Они признаны неотъемлемым средством научного и философского умопостижения. Различают аналогии предметов и аналогии отношений, а также строгую аналогию (обеспечивает необходимую связь переносимого признака с признаком сходства) и нестрогую (носит проблемный характер). Отличие от дедукции в аналогии имеет место уподобление единичных объектов, а не подведение отдельного случая под общее положение (аналогия селективной работы в скотоводстве / теории естественного отбора Дарвина).

В сфере техники при создании сходных с изобретением объектов одни группы знаний и принципов сводятся к другим. Большое значение имеет процедура схематизации, замещающая реальный инженерный объект идеализированным представлением (моделью). Необходимое условие - математизация. Принято различать изобретение (создание оригинального) и усовершенствование (преобразование существующего). Порой в изобретении видны попытка имитации природы, аналогия между искусственным и природным.

Если роль аналогии необходимо доказывать, то Процедура обоснования всегда признавалась как значимый компонент научного исследования. Обоснование всегда сталкивалась с контрпримерами. Тип обоснования может исходить из аналитических (расчленяющих) процедур или обобщающих.

Аналитика позволяет прояснить детали, выявить весь потенциал содержания, присутствующий в исходной основе. Основные существенные стороны и закономерности изучаемого явления полагаются заданными. Исследовательская работа осуществляется в рамках уже очерченной области, поставленной задачи и направлена на анализ ее внутреннего потенциала. Аналитическая форма обоснования связана с дедукцией и с понятием «логического следования». Пример: нахождение новых химических элементов.

Синтетические процедуры обоснования ведут не просто к доказанным обобщениям, но высвечивают принципиально новое содержание, которое не содержалось в разрозненных элементах. Пример: выяснение отношений между «теоретическими терминами» и «терминами наблюдения» (электрон и сам термин). Гемпель показывает, что при сведении значения теоретических терминов к значению совокупности терминов наблюдения, теоретические понятия оказываются излишними. Они оказываются излишними и если при введении и обосновании теоретических терминов полагаться на интуицию, поэтому понятия различны.

Процедура обоснования предполагает : а) эмпирическую проверку предложений, говорящих об определенных условиях; б) эмпирическую проверку универсальных гипотез, на которых основывается объяснение; в) исследование того, является ли объяснение логически убедительным.

Можно говорить о структурном равенстве процедур обоснования и предсказания. Предсказание состоит в утверждении о некотором будущем событии, даны исходные условия, а следствия еще не наступили. В обосновании ход рассуждения построен таким образом, как будто событие уже свершилось, т. е. используется весь потенциал ретроспективного анализа. Иногда обоснования формулируются столь полно, что могут проявить свой предсказательный характер.

Логика научного открытия - разработка безотказно работающих правил творчества - задача неосуществимая, невозможно дать рациональные обоснования спонтанному творческому процессу. Большое место отводится смелым догадкам, интуиции, переключению «образцов», аналоговому моделированию. Эвристика сопровождает процесс открытия. Она воспринимается как сюрпризная сфера поиска и находок в условиях неопределенности. Эвристические методы и модели предлагают использование нетривиальных сценариев, средств и методов, им противостоят формально-логические приемы. Логика открытий принципиально не поддается формализации. Редукция, заимствование методов, интеграция приемов гуманитарных и технических наук, выбор практического внедрения тех или иных научных разработок, сам решающий эксперимент явно или неявно основываются на эвристических допущениях. И хоть эвристика как раздел методологии еще не получила официального признания, она оценивается как стратегия поиска эффективных решений, как мера творческого риска.

Характерный признак логики открытия - ее принципиальная междисциплинарность. Творческая деятельность опирается на методы, отличные от методов простого перебора и от традиционно принятых и устоявшихся. Модели осуществления поиска значительно индивидуализированы и тесно связаны с психической и мотивационной деятельностью субъекта познания и оказывают достаточное сопротивление внешним ограничениям, накладываемым на параметры исследования.

Эвристика обогащает исследователя многообразием нестандартных методов, среди них метод аналогии, основывающийся на подражании всевозможным структурам; метод прецедента, указывающий на уже имеющиеся в научной практике случаи; метод реинтеграции (нить Ариадны), строится на создании сложных структур из более простых; метод организмической имитации (Тойнби построение теории локальных цивилизаций); метод псевдоморфизации, т. е. использование не своей формы (оружие в виде зонтика).

Логика открытий не предполагает наличие стереотипов и регламентации, расположенных в строгой последовательности и сформулированных во всеобщем виде. Она представляет сюрпризную сферу, где новизна сопровождает как сам исследовательский процесс, выбор методов и методик поиска, так и его результаты.

2. Количество, качество и мера как категории философии медищшы. Мера и норма в медицине.

1. Философия как методология и как мировоззрение.

1. Понятие науки. Наука как тип знания и вид познавательной деятельности.

2. Системный подход в медицине.

1. Функции науки в жизни общества. Интернализм и экстернализм в понимании механизмов научной деятельности.

2. Понятие общественного здоровья и заболеваемости. Здоровье человека как показатель его социального и экономического благополучия.

1. Традиционные и техногенные цивилизации. Наука и обыденное познание.

2. Рационализм и научность медицинского знания. Идеалы научности современного медицинского знания.

1. Донаучное, вненаучное и научное познание. Проблема генезиса научного познания.

2. Биомедицинская этика – наука о самоценности жизни. Основные принципы и проблемы современной биомедицинской этики.

Вопрос 1. Возникновение науки в Древней Греции. Культура античного полиса и становление первых форм теоретической науки

Вопрос 2. Рационализм и научность медицинского знания. Идеалы научности современного медицинского знания.

Вопрос 1. Возникновение экспериментального метода и его соединение с математическим описанием природы …

Вопрос 2. Здоровье и болезнь, их место в системе социальных ценностей человека и общества.

Билет 14.

Вопрос 1. Эмпирический и теоретический уровень научного познания; критерии их разграничения.

Вопрос 2. Психосоматическая проблема, ее философские и медицинские аспекты.

Билет 15.

Вопрос 1. Структура теоретического исследования. Первичные теоретические модели и законы.

Вопрос 2. Социально-биологическая обусловленность здоровья и болезни человека.

Билет 16.

Вопрос 1. Основания науки. Структура оснований. Идеалы и нормы исследования.

Вопрос 2. Проблема соотношения социального и биологического в человеке.

Билет 17. Философские основания науки: их роль в обосновании и развитии научного знания.

Общенаучные методы эмпирического познания.

21(1)Глобальный эволюцинизм как синтез системного и эволюционного подходов.

Вопрос 1. Понятие этоса науки. Этические проблемы науки в начале 21 столетия. Проблема гуманитарного контроля в науке и высоких технологиях.

Вопрос 2. Категории «целое» и «часть», «структура» и «функция» в медицине.

Билет 24.

Вопрос 1. Наука и новые мировоззренческие ориентиры цивилизованного развития. Роль науки в преодолении современных глобальных кризисов.

Вопрос 2. Проблема сознания и психической деятельности в норме и патологии. Соотношение физиологического и психического в медицине.

Билет 25.

Вопрос 2. Проблема критерия истины в философии и медицине.

Билет 26.

Вопрос 1.Историческое развитие способов трансляции научных знаний. Компьютеризация науки и ее социальные последствия.

Вопрос 2.Диагностика как специфический познавательный процесс.

Билет 27.

Вопрос 1.Наука и экономика. Наука и власть. Проблема секретности и закрытости научных исследований. Проблема государственного регулирования науки

Вопрос 2. Философские, социальные и биологические аспекты учения о норме, здоровье и болезни.

Билет 15.

Вопрос 1. Структура теоретического исследования. Первичные теоретические модели и законы.

В структуре теоретического уровня познания можно выделить два подуровня. Первый из них образует частные теоретические модели и законы, относящихся к достаточно ограниченной области явлений. Второй - развитые научные теории, включающие частные теоретические законы в качестве следствий, выводимых из фундаментальных законов теории.

Составляющей структурой организации теоретических знаний на каждом из его подуровней являются теоретическая модель и формулируемый относительно нее теоретический закон.

В качестве элементов теоретических моделей выступают абстрактные объекты, которые находятся в строго определенных связях и отношениях друг с другом. Теоретические законы непосредственно формулируются относительно абстрактных объектов теоретической модели (теоретической схемы).

В развитых в теоретическом отношении дисциплинах, применяющих количественные методы исследования, законы теории формулируются на языке математики. Признаки абстрактных объектов, образующих теоретическую модель, выражаются в форме физических величин, а отношения между этими признаками - в форме связей между величинами, входящими в уравнения. Решая уравнения и анализируя полученные результаты, исследователь как бы развертывает содержание теоретической модели и таким способом получает все новые и новые знания об исследуемой реальности.

В основании развитой теории можно выделить фундаментальную теоретическую модель, которая построена из небольшого набора базисных абстрактных объектов, конструктивно независимых друг от друга, и относительно которой формулируются фундаментальные теоретические законы.

Кроме фундаментальной теоретической схемы и фундаментальных законов в состав развитой теории входят частные теоретические схемы и законы.

Когда эти частные теоретические схемы включены в состав теории, они подчинены фундаментальной теоретической схеме, но по отношению друг к другу могут иметь независимый статус. Образующие их абстрактные объекты специфичны.

Частные теоретические схемы и связанные с ними уравнения могут предшествовать развитой теории.

Любые частные теоретические схемы, ассимилируемые развитой теорией, редко сохраняются в своем первоначальном виде, а чаще всего трансформируются и только благодаря этому становятся компонентом развитой теории.

Итак, строение развитой естественно-научной теории можно изобразить как сложную, иерархически организованную систему теоретических схем и законов, где теоретические схемы образуют своеобразный внутренний скелет теории.

Формирование первичных теоретических моделей и законов.

Теоретические законы непосредственно формулируются относительно абстрактных объектов теоретической модели.

Рассмотрим процесс формирования теоретических моделей (схем).

В развитой науке теоретические схемы вначале строятся как гипотетические модели (формирование теоретической модели как гипотезы ) за счет использования абстрактных объектов, ранее сформированных в сфере теоретического знания и применяемых в качестве строительного материала при создании новой модели.

Выбор исследователем основных компонентов создаваемой гипотезы представляет собой творческий акт, и, кроме того, имеет определенные основания, которые создает принятая исследователем картина мира. Вводимые в ней представления о структуре природных взаимодействий позволяют обнаружить общие черты у различных предметных областей, изучаемых наукой. Тем самым картина мира "подсказывает", откуда можно заимствовать абстрактные объекты и структуру, соединение которых приводит к построению гипотетической модели новой области взаимодействий.

После того как сформирована гипотетическая модель исследуемых взаимодействий, начинается стадия ее обоснования . Она не сводится только к проверке тех эмпирических следствий, которые можно получить из закона, сформулированного относительно гипотетической модели. Сама модель должна получить обоснование. При формировании гипотетической модели абстрактные объекты погружаются в новые отношения. Это как правило, приводит к наделению их новыми признаками. При этом исследователь допускает, что:

1) новые, гипотетические признаки абстрактных объектов имеют основание именно в той области эмпирически фиксируемых явлений, на объяснение которых модель претендует;

2) эти новые признаки совместимы с другими определяющими признаками абстрактных объектов, которые были обоснованы предшествующим развитием познания и практики.

Признаки абстрактных объектов, гипотетически введенные "сверху" по отношению к экспериментам новой области взаимодействий, теперь восстанавливаются "снизу". Их получают в рамках мысленных экспериментов, соответствующих типовым особенностям тех реальных экспериментальных ситуаций, которые призвана объяснить теоретическая модель. После этого проверяют, согласуются ли новые свойства абстрактных объектов с теми, которые оправданы предшествующим опытом.

Гипотетические модели обретают статус теоретических представлений о некоторой области взаимодействий только тогда, когда пройдут через процедуры эмпирического обоснования. Это особый этап построения теоретической схемы, на котором доказывается, что ее первоначальный гипотетический вариант может предстать как идеализированное изображение структуры именно тех экспериментально-измерительных ситуаций, в рамках которых выявляются особенности изучаемых в теории взаимодействий.